Автор Тема: Жития святых  (Прочитано 27038 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Татьяна БикмуратоваАвтор темы

  • Старожил
  • ****
  • Сообщений: 309
  • Страна: ru
  • Благодарностей: 28
  • Пол: Женский
  • Мама Алины, Данила, Дениса (живём в Башкортостане)
    • Награды
Жития святых
« : 01 Апреля 2013, 23:42:40 »
  Предлагаю помещать сюда жития святых, которым мы молимся. За Дионисия я молюсь святителю Луке Крымскому (про него многие знают), Преподобному Илии Муромцу, Святым Царственным мученикам.

Житие свт. Луки
Свт. Лука / Житие свт. Луки
 
Святитель Лука, исповедник, архиепископ Крымский.
Святой угодник Божий Лука, просиявший в сонме святых Церкви Христовой как исповедник, явил в своем лице образ доброго пастыря, исцеляющего недуги как душевные, так и телесные, показал пример сочетания служения архипастыря и врача. Его богословские трактаты пробуждают веру и убеждают сомневающихся в истинности бытия Божия, опровергая различные псевдонаучные теории. Своим подвигом святитель показал, что есть "несение креста Христова".
Архиепископ Лука (в миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) родился в Керчи 27 апреля 1877 г. Окончив гимназию, по размышлении о выборе жизненного пути решил, что обязан заниматься только тем, что "полезно для страдающих людей", выбрал медицину. По окончании университета будущий святитель занимался медицинской практикой и научными исследованиями. В 1920-х гг. он работал хирургом в Ташкенте, активно участвуя и в церковной жизни, посещая заседания церковного братства. Слова епископа Ташкентского Иннокентия: "Доктор, вам надо быть священником" были восприняты как Божий призыв. После трехлетнего служения в сане иерея отец Валентин принимает монашеский постриг с именем апостола, евангелиста и врача Луки, и 30 мая 1923 г. иеромонах Лука был тайно хиротонисан во епископа. С этого времен начинается крестный путь Владыки как исповедника. Многочисленные аресты, пытки и ссылки не ослабили ревность Святителя в исполнении архипастырского долга и служении людям в качестве врача.
С 1946 по 1961 гг. Владыка Лука был правящим архииереем Крымской епархии. Скончался Преосвященнейший Лука 11 июня 1961 г., в День Всех святых, в земле Российской просиявших. Но пастырь не оставил свою паству. Его молитвами совершались многочисленные чудесные исцеления.
В 1996 г. состоялось обретение святых останков архиепископа Луки, которые в настоящее время почивают в Свято-Троицком кафедральном соборе Симферополя. Бог молитвами святителя Луки да даст и нам крепости в несении своего креста и добром исповедании Святой Православной Веры.
Канонизирован Русской Православной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских в 2000 году.
День памяти:  11 июня
Святитель Лука является покровителем всех врачей, поэтому Общество православных врачей России и Общество православных врачей Санкт-Петербурга носят его святое имя.
Святитель Лука, моли Бога о нас!
Ж И Т И Е
Святителя и исповедника ЛУКИ (Войно-Ясенецкого),
Архиепископа Симферопольского и Крымского
Общество православных врачей Санкт-Петербурга им. свт. Луки (Войно-Ясенецкого)
Составитель: Дёмина Н.В.
В страшные времена власти «красного зверя», всеобщего смятения, помрачения умов и богоборчества, призвал Господь на ниву Свою и на Крест Свой от юности взыскавшего истины: «Жатвы много, а делателей мало…»
 Родился Валентин Войно-Ясенецкий 27 апреля 1877 года в Керчи в бедной семье провизора. В конце восьмидесятых годов семья, состоявшая к тому времени из семи человек: отца, матери, двух дочерей и троих сыновей, переехала в Киев и обосновалась на Крещатике. Отец семейства Феликс Станиславович происходил из древнего рода Войно-Ясенецких, представители коего служили при дворе польских и литовских королей. Он был ревностным католиком, тихим и благочестивым человеком, и никому не навязывал своих взглядов. Религиозную атмосферу в семье определяла мать – Мария Дмитриевна (до замужества Кудрина). Она воспитывалась в православных традициях, но её религиозное чувство было глубоко оскорблено одним неприятным случаем, после чего она более не переступала порога Церкви.
"Религиозного воспитания я не получил, и если можно говорить о наследственной религиозности, то, вероятно, я унаследовал ее главным образом от очень благочестивого отца", – писал в своих мемуарах архиепископ Лука.
На формирование веры Валентина, несомненно, повлияла близость такого уникального центра Православия, как Киево-Печерская Лавра.
На некоторое время юноша увлёкся идеями толстовства, но, на счастье, в его руки попала книжка Льва Толстого "В чем моя вера?". Он внимательно изучил ее и понял, что толстовство есть не что иное, как издевательство над Православием, а Толстой – еретик, безмерно далекий от истины.
Истинное понятие о христианской вере Валентин Войно-Ясенецкий получил, усердно прочитав Новый Завет, подаренный ему директором гимназии при получении аттестата зрелости. Многие места этой святой книги произвели неизгладимое впечатление на юношу, но особенно поразили его слова Христа: «Жатвы много, а делателей мало. Итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою» (Мф.9; 37)
 С детских лет у Валентина обнаружились способности к рисованию, параллельно с гимназией он оканчивает Киевское художественное училище. О сложных раздумьях, метаниях при выборе жизненного пути писал сам святитель Лука: "Влечение к живописи было у меня настолько сильным, что по окончании гимназии я решил поступить в Петербургскую Академию художеств. Но во время вступительного экзамена тяжело задумался о том, правильный ли жизненный путь избираю. Недолгие колебания кончились тем, что я признал себя не вправе заниматься тем, чем мне нравится, и обязан заняться тем, что полезно для страдающих людей. Из Академии я послал матери телеграмму о желании поступить на медицинский факультет…»
Но так как все вакансии были уже заняты, он поступил на юридический факультет и в течение года с интересом изучал историю и философию, политическую экономию и римское право. Затем, вновь возобладавшая, любовь к живописи привела его в частную школу профессора Книрра в Мюнхене. Однако, проучившись там короткое время, он затосковал по родине и вернулся в Киев. И, наконец, в 1898 году, преодолев своё отвращение к естественным наукам, Валентин Войно-Ясенецкий стал студентом медицинского факультета Киевского университета имени святого князя Владимира.
Учился юноша хорошо и неожиданно для самого себя увлекся анатомией. То, что многих от медицины отпугивало, привлекло его более всего. "Умение весьма тонко рисовать и моя любовь к форме перешли в любовь к анатомии... Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии"
Радуйся, от юности разум свой игу Христову покоривый;
Радуйся, во учении преспевавый и тем мудрецы мира сего удививый.
Оканчивая университет осенью 1903 года, он заявил о том, что хочет быть всю жизнь участковым земским врачом. "Я изучал медицину с исключительной целью: быть всю жизнь деревенским, мужицким врачом, помогать бедным людям", – писал он потом в своих мемуарах.
 Но грянула русско-японская война. В составе медицинского отряда Красного Креста Валентин Войно-Ясенецкий выехал на Дальний Восток. Отряд расположился в Чите. Здесь-то и началась практика хирурга-врача. Главный врач поручил молодому выпускнику заведовать хирургическим отделением. Здесь же, в Чите, произошло еще одно важное событие в жизни Войно-Ясенецкого: его женитьба на Анне Васильевне Ланской, которая приехала в Читу с тем же отрядом Красного Креста, будучи сестрой милосердия. В госпитале ее называли "святой сестрой". Два врача просили ее руки, но она отказала, потому что дала обет безбрачия. Решив выйти замуж за Войно-Ясенецкого, она нарушила этот обет, за что Господь тяжело наказал ее патологической ревностью. Вскоре после свадьбы молодые переехали в небольшой уездный городок Ардатов Симбирской губернии, где Валентину Феликсовичу поручили заведовать больницей.
Слава о замечательном хирурге распространилась так далеко, что у порога небольшой сельской больницы выстраивались посетители не только из близлежащих мест, но даже из соседней губернии. Особенно запомнился ему трогательный случай с одним молодым нищим, слепым, которому доктор вернул зрение в результате замечательно проведенной операции. Прозревший собрал слепцов со всей округи, и они длинной вереницей выстроились перед больницей в ожидании врачебной помощи. Городская управа перевела Войно-Ясенецкого в уездный городок Фатеж, но и оттуда вскоре пришлось уехать, так как Валентин Феликсович однажды отказался прервать прием больных, чтобы срочно явиться на вызов исправника, и председатель управы добился увольнения независимого доктора. Но, тем не менее, на протяжении всей жизни для него все пациенты были равны, он одинаково доброжелательно и внимательно лечил и простого мужика из глухой деревни, и видного чиновника. Неизменно строго относился доктор лишь к воинствующим безбожникам, болезни которых он считал карой Божьей за их грехи противления.
Из Фатежа Войно-Ясенецкий направился в Москву для работы над диссертацией. В земских больницах хирургу приходилось сталкиваться с проблемами обезболивания при операциях. Бывали случаи тяжелых осложнений после применения общего наркоза, и молодой врач стал искать новые пути в анестезии.
В 1915 году в Петрограде вышла книга Войно-Ясенецкого "Региональная анестезия", блестяще иллюстрированная самим автором, в которой он обобщил и результаты исследований, и свой богатейший хирургический опыт. За эту работу Варшавский университет присудил Валентину Феликсовичу Войно-Ясенецкому премию имени Хойнацкого. К сожалению, денег автор не получил, потому что не смог представить в Варшаву определенного количества экземпляров книги: маленький тираж был раскуплен мгновенно. В следующем году В.Ф. Войно-Ясенецкий защитил свою монографию "Регионарная анестезия" как диссертацию и получил степень доктора медицины.
Однако, чтобы содержать семью, он вскоре вынужден был вернуться к практической хирургии. Трудился сначала в селе Романовка Саратовской губернии, а потом в Переславле-Залесском. Здесь он одним из первых в России делал сложнейшие операции на сердце и мозге. Прекрасно владея техникой глазных операций, он многим возвращал зрение. И хотя у земского врача воскресные и праздничные дни особенно загружены, он все чаще стал посещать местную церковь, где у него было даже свое постоянное место. Здесь же, в Переславле, В.Ф. Войно-Ясенецкий задумал изложить свой опыт работы в книге, которую решил озаглавить "Очерки гнойной хирургии". Был составлен план, написано предисловие, и вдруг ему явилась "крайне странная неотвязная мысль: когда эта книга будет написана, на ней будет стоять имя епископа".
Бурю внутрь имея помышлений многих, недоумеваше раб Божий, что речет о нем Господь, егда проразумеваху его достойна быти епископом граду Ташкенту…
1917 год был роковым не только для страны, но и лично для Валентина Феликсовича. В начале 1917 года тяжело заболела туберкулёзом лёгких его жена Анна.
 В марте семья переехала в Ташкент, где Валентину Феликсовичу предло-жили должность главного врача городской больницы. Обосновавшись с семьей в просторном доме, специально построенном для глав-врача, он целиком погрузился в работу. В больнице им было организовано хирургическое отделе-ние. Недостатка в больных не было. Шла гражданская война. В больницу доставляли тяжело больных, раненых, и главврача неоднократно ночью поднимали с постели на операцию. И никогда он не возмущался и не отказывал в помощи.
Радуйся, верою Христовою и знанием богодарованным многия недужные исцеливый. Радуйся, страждущих недугами телесными врачу милосердный.
Но дома у доктора поселилась беда. Медленно угасала жена. Окончательно сокрушила ее весть об аресте мужа. По клеветническому доносу некоего Андрея, работника морга, Валентина Феликсовича и его коллегу, молодого хирурга, арестовали. Их привели в железнодорожные мастерские, где скорый суд вершила "чрезвычайная тройка". Приговор обычно был один – расстрел, который тут же приводился в исполнение. Два врача просидели перед дверью этого судилища более полусуток. Поздно вечером в этом "зале смерти" появился видный партиец, который знал главного врача в лицо. Удивившись, видя здесь знаменитого хирурга, он поинтересовался, в чём дело, и вскоре вручил двум врачам пропуска на выход, дав в сопровождение охрану. Вернувшись в отделение, доктор тут же распорядился подготовить больных к запланированным операциям и встал к операционному столу, как будто ничего не произошло.
Милостью Божией доктор избежал неминуемой смерти, но этот случай подкосил Анну Васильевну, и до самой смерти она уже не вставала с постели. "Последние тринадцать ночей я сидел у ее смертного одра, а днем работал в больнице..., – пишет об этих днях святитель Лука, – Аня умерла тридцати восьми лет. Две ночи я сам читал над гробом Псалтырь, стоя у ног покойной в полном одиночестве. Часа в три второй ночи я читал 112-й псалом...
 И последние слова псалма поразили и потрясли меня, ибо я с совершенной ясностью и несомненностью воспринял их как слова Самого Бога, обращенные ко мне:И неплодную вселяет в дом матерью, радующеюся о детях. Господу Богу было ведомо, какой тяжелый и тернистый путь ждет меня, и тотчас после смерти матери моих детей Он Сам позаботился о них и мое тяжелое положение облегчил. Почему-то без малейшего сомнения я принял потрясшие меня слова как указание Божие на мою операционную сестру Софию Сергеевну Белецкую, о которой я знал только то, что она недавно похоронила мужа и была неплодной… Я едва дождался семи часов утра и пошел к Софии Сергеевне, жившей в хирургическом отделении… Она с глубоким волнением выслушала, что случилось со мной ночью… и с радостью согласилась исполнить Божье повеление о ней". Так волей Божией София Сергеевна стала матерью четырем детям Валентина Феликсовича, избравшего после кончины жены путь служения Церкви.
Профессор Войно-Ясенецкий регулярно посещал воскресные и праздничные богослужения, часто бывал на богословских собраниях верующих, организованных настоятелем вокзальной церкви протоиереем Михаилом Андреевым, и сам выступал с беседами на темы Священного Писания. Однажды в конце 1920 года на епархиальном собрании Валентин Феликсович произнес речь о положении дел в Ташкентской епархии. Это выступление произвело большое впечатление на слушателей. После собрания правящий архиерей - епископ Ташкентский и Туркестанский Иннокентий (Пустынский) отвел профессора в сторону и, восторгаясь глубиной и искренностью его веры, сказал: "Доктор, вам надо быть священником!"
Святитель Лука так вспоминает в своих мемуарах: "У меня никогда и мысли не было о священстве, но слова Преосвященного Иннокентия я принял как Божий призыв архиерейскими устами и, минуты не размышляя, сказал: "Хорошо, Владыко! Буду священником, если это угодно Богу!"
И уже в ближайшее воскресенье во время Литургии он был рукоположен в сан диакона.
"Я чувствовал, что мой долг защищать проповедью оскорбляемого Спасителя нашего и восхвалять Его безмерное милосердие к роду человеческому, - вспоминает святитель Лука. – Через неделю после посвящения во диакона, в праздник Сретения Господня 1921 года, я был рукоположен во иерея епископом Иннокентием... Мне пришлось совмещать мое священство с чтением лекций на медицинском факультете... Преосвященный Иннокентий, редко сам проповедовавший, назначил меня четвертым священником собора и поручил мне все дело проповеди. При этом он сказал мне словами апостола Павла:Ваше дело не крестити, а благовестити"
Радуйся, щите, защищаяй благочестие.
Радуйся, яко приим крест Христу последовал еси.
Надо представить себе, каково было отношение к религии в то страшное и тревожное время. Мутная волна воинствующего безбожия затопила страну. И вот в это страшное время, когда некоторые священнослужители снимали с себя сан, испугавшись репрессий, профессор Войно-Ясенецкий, повинуясь призыву Божию, принимает рукоположение. Два года он был священником и преуспел не только в пастырской, но и общественно-научной деятельности, став одним из инициаторов открытия в Ташкенте университета. Будучи священником, он оставался профессором медицины и читал лекции по топографической анатомии и оперативной хирургии в рясе и с крестом на груди. Оставаясь главным хирургом Ташкентской городской больницы, служил по воскресеньям в соборе, а после вечерни вел долгие беседы на богословские темы.
 Пастырская совесть отца Валентина не могла быть равнодушной к безобразиям, чинимым разбойничьей организацией, именовавшей себя "Живой Церковью". "Живоцерковники", пользуясь поддержкой ОГПУ, постепенно захватывали храмы, вводя в богослужение и весь строй церковной жизни неприемлемые новшества. Отец Валентин, воспитывавший в своих пасомых твердость в вопросах веры, категорически запретил им ходить в храмы, занятые "живистами".
Но "живоцерковники" наступали по всем фронтам. Народ был в смятении. Из Ташкента исчез правящий епископ Иннокентий. Все со страхом ожидали приезда назначенного обновленческого архиерея. И вот в этой неразберихе возвышает свой голос всеми любимый пастырь отец Валентин, объединяет всех оставшихся верными Патриарху Тихону священников и церковных старост, и организует съезд духовенства и мирян для обсуждения вопросов упорядочения церковной жизни в епархии, оставшейся без архипастыря. На этом съезде туркестанское духовенство, зная высоту духовной жизни отца Валентина, избирает его на Ташкентскую кафедру.
Приехавший в это время на жительство в Ташкент ссыльный епископ Уфимский Андрей (в миру князь Ухтомский) тайно постригает Валентина Феликсовича в монахи с именем апостола Луки, врача и иконописца. Но так как, по апостольским правилам, "епископа да поставляют два или три епископа", а на то время, кроме Владыки Андрея, в Ташкенте никого не было, то решено было для хиротонии отправить отца Валентина в город Пенджикент, недалеко от Самарканда, где отбывали ссылку два архиерея - епископ Волховский Даниил (Троицкий) и епископ Суздальский Василий (Зуммер). Преосвященные Даниил и Василий встретили его с любовью и, прочитав письмо епископа Андрея Ухтомского, решили назначить на следующее утро Литургию для совершения хиротонии в маленькой церкви Святителя Николая Мирликийского, без звона и при закрытых дверях. Так 31 мая 1923 года профессор Войно-Ясенецкий стал архиереем. Когда сообщили об этой хиротонии Патриарху Тихону, то он, ни минуты не задумавшись, утвердил и признал её законной.
Радуйся, архиерею, от Самого Господа пронареченный;
Радуйся и в написании книги твоея сан епископа тебе предуказавый.
Восходя на Голгофу архиерейского служения, епископ Лука был готов пойти по многострадальному и скорбному пути исповедничества и мученичества. Но за спиной у Владыки была Богом врученная ему туркестанская паства, за которую болело сердце. Поэтому на случай внезапного ареста он подготовил завещание. В этом небольшом по объему, но сильном по духу обращении архипастырь предостерегал верующих от соблазнов отступничества и расколов.
 К твердому и неуклонному исполнению завещаю вам: неколебимо стоять на том пути, на который я наставил вас.
Подчиняться силе, если будут отбирать от вас храмы и отдавать их в распоряжение дикого вепря, попущением Божиим вознесшегося на горнем месте соборного храма нашего. Внешностью богослужения не соблазняться и поругания богослужения, творимого вепрем, не считать богослужением. Идти в храмы, где служат достойные иереи, вепрю не подчинив- шиеся. Если и всеми храмами завладеет вепрь, считать себя отлученными Богом от храмов и ввергнутыми в голод слышания слова Божия. С вепрем и его прислужниками никакого общения не иметь и не унижаться до препирательства с ними.
Против власти, поставленной нам Богом по грехам нашим, никак нимало не восставать и во всем ей смиренно повиноваться.
Властью преемства апостольского, данного мне Господом нашим Иисусом Христом, повелеваю всем чадам Туркестанской Церкви строго и неуклонно блюсти мое завещание. Отступающим от него и входящим с вепрем в молитвенное общение угрожаю гневом и осуждением Божиим.
Смиренный Лука
Арест святителя сопровождался жестокой травлей в газетах. Сотрудники ГПУ лихорадочно искали причину, по которой можно было бы упрятать за решетку ненавистного Владыку, и выдвинули совершенно нелепые обвинения. Пока святитель томился в застенках ГПУ, в город приехал обновленческий епископ Николай Коблов, и все церкви в городе были захвачены раскольниками. Но храмы эти стояли пустыми – народ помнил завещание епископа Луки. По окончании следствия начальник Ташкентского ГПУ направил Владыку в Москву как политического преступника. Скорбь народа о любимом архипастыре была так велика, что верующие ложились на рельсы, чтобы не дать увезти своего Владыку. В Москве епископ Лука неделю жил на частной квартире, дважды встречался со Святейшим Патриархом Тихоном, один раз служил с ним Божественную Литургию. Святейший Патриарх еще раз подтвердил право епископа Луки заниматься медициной. Вскоре Владыка был заключен в Бутырскую тюрьму, где просидел около двух месяцев и затем был переведён в Таганскую тюрьму.
В начале зимы 1923 года святитель Лука был отправлен в первую свою ссылку, и прошёл по этапу: Москва – Енисейск – Туруханск – деревня Плахино (между Игаркой и Дудинкой). Так начались его одиннадцатилетние мытарства по тюрьмам и лагерям.
Радуйся, клевреты неправедных судей уничиженный;
Радуйся, в заточение со смирением безропотно шедый.
Вместе с ним ехал ташкентский протоиерей Михаил Андреев. Позже к ним присоединился еще один арестант – протоиерей Илларион Голубятников. В самый разгар зимы ссыльные прибыли в Енисейск. Разместившись в доме на Ручейной улице, они по воскресеньям совершали Литургию в своей квартире, так как всё местное священство уклонилось в «живоцерковный» раскол. Однако ко Владыке стали приходить верные диаконы и монахи, которых он рукополагал. В то же время святитель Лука стал работать хирургом в енисейской больнице, делал множество сложных операций и принимал больных на дому.
 Во всех местах ссылок Владыка никогда не отказывал в медицинской помощи сирым и убогим и ни с кого не брал денег, подобно святым бессребреникам. Однако растущая популярность доктора раздражала городских начальников. Также негодовали некоторые медики и фельдшера, так как из-за него лишались клиентуры. В Енисейске в те годы возымели особенный размах бесчинства комсомольцев-атеистов, которые грабили и разрушали храмы, учиняя при этом кощунственные карнавалы и надругательства над святынями. Владыка Лука несколько раз произносил проповеди, обличая это нечестие, принимал участие в публичных диспутах с медиками-атеистами. Тем самым ещё более настроил против себя партийное руководство Енисейска, и вскоре был сослан в глухую деревню Хая на одном из притоков Ангары. Через некоторое время Владыку вернули в Енисейск и освободили, он сразу же отслужил архиерейским чином Божественную Литургию в Преображенском храме и совершил, по просьбе верующих, хиротонию во священника. Деревенский приход неподалеку от Енисейска получил пастыря. Разгневанные власти отправляют "непокорного" епископа Луку в новую ссылку в Туруханск.
Это небольшой северный городок, сообщение которого с остальным миром проходило по Енисею и его притокам. Морозы здесь достигают сорока градусов и больше, а по ночам под окнами воют волки. Когда святитель прибыл в Туруханск и сошел с баржи, люди, встречавшие его, опустились на колени, испрашивая благословения.
"Меня сразу же поместили в квартире врача больницы, - вспоминал Владыка, - и предложили вести врачебную работу. Незадолго до этого врач больницы распознал у себя рак нижней губы и уехал в Красноярск. В больнице оставался фельдшер, и вместе со мной приехала из Красноярска молодая девушка, только что окончившая фельдшерскую школу… С этими двумя помощниками я делал такие большие операции, как резекции верхней челюсти, большие чревосечения, гинекологические операции и немало глазных".
В операционной у доктора-епископа, как и в Ташкенте, стояла икона с теплившейся перед ней лампадой. Перед операцией он всегда творил молитву, ставил на теле больного йодом крест и, только потом, приступал к делу.
С приездом архиерея оживилась и церковная жизнь в Туруханске. "В Туруханске был закрытый мужской монастырь, - вспоминает епископ Лука, - в котором все богослужения совершались стариком священником. Он подчинялся красноярскому живоцерковному архиерею, и мне надо было обратить его и всю туруханскую паству на путь верности древнему Православию. Я легко достиг этого проповедью о грехе великом церковного раскола: священник принес покаяние перед народом, и я мог бывать на церковных службах, почти всегда проповедуя на них".
Конечно, такое оживление и оздоровление духовной жизни не могло понравиться местному начальству. И вот через некоторое время чекисты вызвали его в ГПУ, у подъезда которого стояли сани, запряженные парой лошадей. Начальник ГПУ встретив ссыльного с большой злобой объявил ему, что за неподчинение требованиям исполкома его ссылают еще дальше, на берег Ледовитого океана. В лютые морозы такое путешествие без теплых вещей было равнозначно смертному приговору. Но в пути по замерзшему Енисею Господь не оставил Своего избранника. Владыка потом сам рассказывал: "Я почти реально ощущал, что со мной Сам Господь Иисус Христос, поддерживающий и укрепляющий меня".
Радуйся, мраз лютый претерпевый.
Радуйся, близ смерти бывый, Господом сохраненный;
С Божией помощью добрались до деревни Плахино, расположенной на Енисее, между Игаркой и Дудинкой. Здесь жило пять семей, они радушно приняли ссыльного архиерея. Эта деревенька, стоящая на краю света, затерянная среди бескрайних снегов, и стала его прибежищем на целых два месяца. Окна в избенке, где жил Владыка Лука, не имели стекол, вместо них были вморожены толстые льдины, и сквозь щели жестокий пронизывающий ветер наносил внутрь кучи снега. Картина удручающая, но святитель сохранял спокойствие, уравновешенность и терпение. В убогих условиях пришлось однажды крестить младенца. Из полотенец Владыка сделал подобие епитрахили, а вместо миропомазания, как древле совершали апостолы, возложил руки на крещаемого с призыванием Святого Духа.
Скоро тот же начальник ГПУ, который отправил Владыку на край света, присылает сани, чтобы вернуть его в Туруханск. Оказалось, в Туруханске умер крестьянин, нуждавшийся в срочной операции, и крестьяне решили разгромить Сельсовет и ГПУ. Напуганные возмущением народа, власти немедленно послали за Владыкой. Вернувшись, он опять стал работать в больнице, лечить людей и ездить на службу в монастырь на санях, покрытых ковром. Втopoe пребывание в Туруханске длилось восемь месяцев: с начала апреля до ноября.
 "Приближался конец моей туруханской ссылки, – вспоминает святитель, – С низовьев Енисея приходили один за другим пароходы, привозя моих многочисленных товарищей из ссылки, одновременно со мною получивших тот же срок. Наш срок кончился. И эти последние пароходы должны были отвезти нас в Красноярск… А меня не вызывали в ГПУ для получения документов, и я волновался, не зная, что было предписание задержать меня еще на год. Утром 20 августа я по обыкновению читал утреню, а пароход разводил пары... Последние слова 31-го псалма поражают меня как гром... Я всем существом воспринимаю их как голос Божий, обращенный ко мне. Он говорит: Вразумлю тя и наставлю тя на путь сей, воньже пойдеши, утвержу на тя очи Мои. Не будите яко конь и меск, имже нестъ разума… И внезапно наступает глубокий покой в моей смятенной душе... Пароход дает третий гудок и медленно отплывает... Я слежу за ним с тихой, радостной улыбкой, пока он не скрывается от взоров моих... Иди, иди - ты мне не нужен... Господь уготовал мне другой путь, не путь в грязной барже, а светлый, архиерейский путь!
Через три месяца, а не через год, Господь повелел отпустить меня, послав маленькую варикозную язву голени с ярким воспалением кожи вокруг нее. Меня обязаны были отпустить в Красноярск. Енисей замерз в хаотическом нагромождении огромных льдин. Санный путь по нему должен был установиться только в середине января... По Енисею возили только на нартах, но для меня крестьяне сделали крытый возок. Настал долгожданный день отъезда...
Мой путь по Енисею был поистине архиерейским путем, ибо на всех остановках, в которых были приписные церкви и даже действующие, меня встречали колокольным звоном, и я служил молебен и проповедовал. С самых давних времен архиерея в этих местах не видели"
Богатый духовный мир святителя-исповедника раскрывается в письмах, которые епископ Лука писал своим детям. Трое сыновей и дочь - за них болело отцовское сердце. Но не забывал святитель слов Христа: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня не, достоин Меня (Мф. 10,37). Он так и сказал младшему сыну: "Служитель Бога не может ни перед чем остановиться в своей высокой службе, даже перед тем, чтобы оставить своих детей"
 Ссылка закончилась в январе 1926 года, по дороге из Красноярска в Ташкент епископ Лука заехал в Черкассы повидать своих престарелых родителей и старшего брата Владимира. Но пробыл у них недолго – он торопился к детям. Вернувшись в Ташкент, увидел, что дети благополучны, благодаря самоотвержен-ным стараниям Софии Сергеевны Велецкой, заменившей им мать.
После возвращения Владыка поселился на Учительской улице в небольшом домике в две комнаты неподалеку от Сергиевской церкви.
В университете его, как неблагонадежного, лишили преподавательского места. И в церковной жизни произошли неприятности: между Владыкой и протоиереем Михаилом Андреевым возникли серьёзные разногласия. Святитель запретил его в священнослужении, и протоиерей Михаил стал писать жалобы и доносы на него Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию, добиваясь смещения Владыки с кафедры. Митрополит Сергий хотел перевести епископа Луку в Рыльск, потом в Елец, затем в Ижевск. Но живший тогда в Ташкенте митрополит Арсений (Стадницкий) посоветовал никуда не ехать, а подать прошение об увольнении на покой. Прошение было подписано, и с 1927 года профессор-епископ, лишенный двух кафедр: церковной и университетской, проживал в Ташкенте как частное лицо. По воскресеньям и праздникам он служил в церкви, а на дому принимал больных, число которых достигало четырехсот в месяц. Как и прежде, прием пациентов был бесплатным.
Но тучи постепенно сгущались над его головой. Авторитет репрессированного архиерея раздражал чиновников, и они искали причину, чтобы снова упрятать его за решетку. Такой случай вскоре представился. Было сфабриковано ложное обвинение.
И вот 6 мая 1930 года Владыку арестовали и заключили под стражу. Начались новые хождения по мукам. Пребывание в переполненной людьми душной камере подействовало на сердце. Нарастала сердечная недостаточность. Кроме того, в течение почти двух месяцев ему не давали возможности помыться в бане.
Святитель Лука ровно год невинно страдал в тюрьме, неся свой подвиг исповедничества Христа. Только 15 мая 1931 года последовал приговор: "Войно-Ясенецкого Валентина Феликсовича выслать через ПП ОГПУ в Северный край, сроком на три года, считая срок с 6.V.1930 года. Направить этапом".
«Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради»
Вторую ссылку епископ Лука считал легкой. Жил он в Архангельске, там ему позволили заниматься хирургической деятельностью. На квартиру его определили к пожилой женщине, Вере Михайловне Вальневой. Маленькая комнатка с крохотным оконцем, стол, стул, железная кровать, в углу икона. Молился Владыка келейно, а остальное время занимала работа с больными. В архангельской ссылке епископ-профессор разработал новый метод лечения гнойных ран. Его вызывали в Ленинград, и лично Киров уговаривал его снять сан, после чего обещал тут же предоставить ему институт. Но Владыка не согласился даже на печатание своей книги без указания сана.
Радуйся, скорый от всякия болезни безмездный врачу;
Радуйся, от неисцельныя гнойныя болезни костей и ран здравии возставивый.
Срок ссылки кончался в мае 1933 года, но Владыку продержали до ноября. В Москву он приехал лишь в конце ноября и сразу же явился в канцелярию Местоблюстителя митрополита Сергия. Сам Владыка так вспоминает об этом: "Его секретарь спросил меня, не хочу ли я занять одну из свободных архиерейских кафедр. Оставленный Богом и лишенный разума, я углубил свой тяжкий грех непослушания Христову велению: Паси овцы Моя - страшным ответом "нет"..."
 Это был тяжелый период в жизни епископа-хирурга. Великое искушение несколько лет терзало его душу. Профессору хотелось основать Институт гнойной хирургии, хотелось передать громадный врачебный опыт, накопленный годами таким тяжким трудом. А в Министерстве здравоохранения епископу-профессору, только что вернувшемуся из ссылки, отказали. И он оказался на перепутье.
Наконец, удалось устроиться в небольшой больнице в Андижане. Здесь он не только проводил операции, но и читал курс хирургии для специалистов. Но, отклонив архиерейское служение, он мучился мыслью о том, что прогневал Бога. Редкую тропическую болезнь, сопровождавшуюся отслоением сетчатки глаза, он принял как Божие наказание.
"В своих покаянных молитвах я усердно просил у Бога прощения за это двухлетнее продолжение работы по хирургии, – пишет Владыка в мемуарах,– но однажды моя молитва была остановлена голосом из неземного мира: "В этом не кайся!" И я понял, что мои "Очерки гнойной хирургии" были угодны Богу, ибо в огромной степени увеличили силу и значение моего исповедания имени Христова в разгар антирелигиозной пропаганды".
И вот, наконец, осенью 1934 года, после десятилетней подготовки вышла в свет монография "Очерки гнойной хирургии". Коллеги высоко оценили этот серьезный научный труд, который не раз помогал им в повседневной хирургической практике.
1935 и 1936 годы для святителя Луки были тихими и мирными. Он обосновался в Ташкенте, где получил в распоряжение главную операционную в Институте неотложной помощи, руководил третьим, самым большим корпусом этого института. Дети тоже радовали отца. Старший, Михаил - ученый-врач в Таджикистане, Алексей учится и работает в Ленинграде у известного физиолога Орбели, Валентин заканчивает медицинский в Ташкенте, здесь же живет со своей семьей и дочь с мужем. При Владыке находился небольшой "монастырь" - монахини Лукия (Верхотурова) и Валентина (Черкашина), которые приехали за ним из енисейской ссылки, и монах Мелетий (Рукосуев), пятидесяти лет, работавший дворником жили возле Владыки, и духовно окормлялись у святителя.
 
Но вот настал особенно тяжелый для Церкви период, когда начальником московского ОГПУ стал Ежов, - 1937 год, год массовых арестов духовенства и всех подозреваемых во враждебном отношении к советской власти.
24 июля 1937 года чекисты явились в маленький домик в 1-м проезде Воровского, произвели обыск и арестовали святителя. На следующий день следователь уже вел допрос. В архиве УКГБ по Узбекской ССР сохранилось следственное дело епископа Луки. На одной из его страниц есть фотографии: седовласый шестидесятилетний старец с окладистой бородой сфотографирован в профиль и анфас; на другой - тот же старец с коротко остриженной головой, без бороды и усов, с печатью страданий на лице. Вместе с епископом Лукой по этому делу были арестованы ещё несколько священнослужителей, среди них протоиерей Михаил Андреев. Все они обвинялись в создании "контрреволюционной церковно-монашеской организации", ставящей своей целью свержение существующего строя и возврат к капитализму. Но самым страшным было обвинение в шпионаже в пользу иностранной разведки. К этому не постеснялись добавить и обвинение Владыки в убийстве больных на операционном столе. Старший лейтенант Лацис называл заслуженного профессора "хирургом-вредителем".
Протестуя против насильственного отрыва от священнослужения, хирургии, важной научной работы, против лишения семьи, свободы и чести епископ Лука объявил голодовку и виновным себя не признал. У чекистов был такой прием, который назывался "конвейер". Непрерывные допросы, сопровождаемые пытками и побоями, доводили подследственного до умопомрачения. Обычно в таком состоянии и подписывался необходимый следствию документ, а обвиняемый навсегда исчезал в лабиринтах ГУЛАГа. Владыка Лука испытал на себе дважды нечеловеческую жестокость этого "изобретения":
 "Этот страшный конвейер продолжался непрерывно день и ночь. Допрашивавшие чекисты сменяли друг друга, а допрашиваемому не давали спать ни днем, ни ночью. Я опять начал голодовку протеста и голодал много дней. Несмотря на это, меня заставляли стоять в углу, но я скоро падал от истощения. У меня начались ярко выраженные зрительные и тактильные галлюцинации… Допрос конвейером продолжался тринадцать суток, и не раз меня водили под водопроводный кран, из-под которого обливали мне голову холодной водой".
После одного из таких конвейеров его, обессилевшего от побоев и издевательств и, очевидно, ничего не понимавшего, заставили подписать протокол допроса, в котором писалось, что Войно-Ясенецкий якобы входил в состав контрреволюционной нелегальной организации, пытавшейся свергнуть советскую власть и установить капиталистический строй. На этом допрос был прерван, Владыку поместили в тюремную больницу.
Когда же в июле 1938 года возобновили допросы, Владыка Лука сделал заявление, в котором изложил своё политического "credo": "Признать себя контрреволюционером я могу лишь в той мере, в какой это вытекает из факта проповеди Евангелия, активным же контрреволюционером и участником дурацкой поповской контрреволюции я никогда не был, и до крайности оскорбительна мне роль блохи на теле колосса - Советской власти, приписываемая мне следствием и ложными показаниями моих оговорщиков. Все двадцать лет Советской власти я был всецело поглощен научной работой по хирургии и чистым служением Церкви, очень далеким от всякой антисоветской агитации. Совершенно неприемлемо для меня только отношение Советской власти к религии и Церкви, но и здесь я далек от активной враждебности…"
Особенно тяжелым испытанием для епископа Луки было предательство близких ему людей. Протоиерей Михаил Андреев, под руководством которого профессор Войно-Ясенецкий воцерковлялся, который следовал вместе с епископом Лукой в далекую сибирскую ссылку, не выдержав тюремных пыток, лжесвидетельствует на Владыку. Архиепископ Борис (Шипулин), который был правящим Ташкентским архиереем и прекрасно знал об огромном авторитете и кристальной честности епископа-хирурга, тем не менее, лжесвидетельствует на него. Протодиакон кладбищенской церкви Середа тоже поливает грязью святителя. Но Владыка остается тверд на допросах, ни на кого не клевещет, никого не оговаривает. Он верит, что показания против него выбиты силой, хотя протодиакон Иван Середа действительно являлся секретным сотрудником ГПУ, а об архиепископе Борисе Владыке Луке было известно, что тот во время предыдущих арестов своими ложными показаниями погубил немало невинных людей.
Радуйся, войне Христов непобедимый;
Радуйся, за Господа распятого изъязвленный и заушенный;
Радуйся, яко мученицы на небесех о терпении твоем ликоваху.
Особое совещание осудило епископа Луку к ссылке на пять лет в Красноярский край. Подписавшие же ложные обвинения священнослужители были приговорены к расстрелу.
И вот - третья ссылка. На этот раз в районный центр Большая Мурта в ста десяти километрах от Красноярска. В марте 1940 года ссыльный Войно-Ясенецкий, епископ, хирург с мировым именем, живет и работает в районной больнице исключительно за белье и питание. Он много оперирует и продолжает работу над "Очерками гнойной хирургии".
Когда началась Великая Отечественная война, епископ Лука не остался в стороне, не таил обиду. Он пришел к руководству райцентра и предложил свой опыт, знание и мастерство для лечения воинов Советской армии. В это время в Красноярске организовывался огромный госпиталь. С фронта уже шли эшелоны с ранеными. В октябре сорок первого епископ Лука назначен консультантом всех госпиталей Красноярского края и главным хирургом эвакогоспиталя. Он с головой погружается в напряженную хирургическую работу. Приезжавший в госпиталь с инспекторской проверкой профессор Приоров отмечал, что ни в одном из госпиталей он не видел таких блестящих результатов лечения инфекционных ранений суставов. Это было официальное признание, деятельность профессора Войно-Ясенецкого была отмечена грамотой и благодарностью Boeнного совета Сибирского военного округа.
Срок ссылки закончился в середине 1942 года, и этой же осенью Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием епископ Лука возведен в сан архиепископа и назначен на Красноярскую кафедру. Так, волей Божией и благословением священноначалия Владыка возвратился к архиерейскому служению. Но, возглавляя Красноярскую кафедру, он, как и раньше, продолжает хирургическую работу, возвращая в строй защитников Отечества.
Состояние Красноярской епархии было ужасным. В начале марта 1943 года после усиленных хлопот святитель добился открытия маленькой кладбищенской церкви в слободе Николаевка, предместье Красноярска. Из города до этой церкви пять-семь километров, осенью и зимой дорога трудна и опасна, так как в Николаевке было много грабителей. Поэтому ко всенощной приходило мало богомольцев. Только потом за Владыкой стали присылать лошадь, запряженную в розвальни, а почти год он ходил в церковь пешком и так переутомлялся, что в понедельник даже не мог работать в госпитале. Из-за постоянного давления на Церковь со стороны властей, только за два-три месяца до отъезда из Красноярска Владыке, наконец, удалось прекратить раскольническую деятельность и обновить состав церковного совета, председателем которого он и стал. Однако, несмотря на все усилия, вся Восточная Сибирь не подавала признаков церковной жизни. К концу 1943 года во всей епархии действовала одна-единственная крошечная церковь в Николаевке. И архиепископ Лyка понимал, что если не открыть храмы в различных местах Красноярского Края, то возможно полное духовное одичание народа.
 
8 сентября 1943 года в Москве состоялся Поместный Собор, на котором Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий был избран Патриархом. Среди участников торжеств был и архиепископ Лука. На этом же Coбoре красноярского архиерея избрали постоянным членом Священного Синода. В самый разгар войны, к многочисленным хирургическим операциям, кото-рые проводил профессор-архиерей, спасая раненых солдат, добавилась еще обязанность участвовать в работе Синода.
Напряженная работа архиепископа Луки в красноярских госпиталях давала блестящие научные результаты. В конце 1943 года опубликовано второе издание "Очерков гнойной хирургии", а в 1944 году вышла книга "Поздние резекции инфицированных огнестрельных ранений суставов". За эти два труда ему была присуждена Сталинская премия I степени. Из двухсот тысяч рублей этой премии сто тридцать тысяч Владыка перечислил в помощь детям, пострадавшим в войне.
Радуйся, дивную любовь ко отечеству земному показавый;
Радуйся, злобу врагов любовию Христовой победивый.
 
Слава об архиепископе-хирурге растет, о нем уже пишут в США, специальный корреспондент ТАСС приезжает для того, чтобы сделать фотоснимки и взять интервью. По просьбе профессора С.С. Юдина скульптор лепит его бюст. Два местных художника пишут портрет Владыки.
В 1944 году, вслед за победоносным наступлением наших войск, эвакогоспитали, где Владыка Лука был хирургом-консультантом, переезжают в Тамбов.
Там профессор разворачивает огромную научно-практическую работу, результаты которой изложены в монографии "О течении хронической эмпиемы и хондратах". Насыщенность и обширность хирургической работы была колоссальной. Шестидесятисемилетний Владыка работает по восемь-девять часов в сутки и делает четыре-пять операций ежедневно! Все это не могло не сказаться на подорванном в ссылках и тюрьмах здоровье.
В том же 1944 году Владыка получил указ о назначении на Тамбовскую кафедру и продолжил свое архипастырское служение в Покровской церкви Тамбова. Как писал он в своих письмах, "тяжелый невроз прошел, когда возобновилось церковное служение". В Покровском храме Тамбова впервые прозвучали слова покаяния священнослужителей, примкнувших к обновленческому движению. Чин покаяния для тех, кто "в малодушии своем убоялся страданий за Христа и избрал путь лукавства и неправды", составленный самим архиепископом-исповедником был достаточно строгим, но необходимым для очищения совести согрешившего.
Впервые после революции тамбовский архипастырь излагает перед Священным Синодом план возрождения духовной жизни в епархии: религиозное просвещение интеллигенции, знакомство ее с миром духовным, Церковное воспитание детей, открытие воскресных школ для взрослых.
Общенародный духовный подъем привел к тому, что к 1 января 1946 года в области, где действовали только две церкви, было открыто двадцать четыре прихода. Огромное впечатление на прихожан производили проповеди святителя. Их приходили послушать и верующие, и неверующие, в том числе и представители интеллигенции. Их записывали прямо в храме, а затем перепечатывали на машинке.
Святитель Лука, находясь на высоте своего архиерейского достоинства, никогда не угодничал перед властями, и это раздражало советских начальников всех рангов. Но, тем не менее, они не могли не отметить его огромный вклад в медицинскую науку и практическую хирургию. В Тамбове он был награжден медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов".
 В феврале 1945 года Патриарх Алексий I наградил Владыку Луку правом ношения на клобуке бриллиантового креста.
В 1945-1947 годах Владыка Лука работал над сочинением "Дух, душа, тело". По замыслу автора, эта книга имела целью религиозное просвещение отпавших от веры. Своими серьезными богословскими размышлениями о проблемах христианской антропологии святитель Лука противостоял официальной оглушительной трескотне о непримиримом противоречии науки и религии. Будучи сам вдумчивым и основательным ученым и вместе с тем глубоко верующим человеком, занимающим высокую иерархическую ступень, он тем самым показал, что ничто не препятствует гармоническому сосуществованию веры и науки. Однако Владыка делал оговорку, подчеркивая, что "мы не в силах достаточно ясно уразуметь тайны домостроительства Божия, и только Священное Писание и подвиг веры помогают приподнять эту таинственную завесу".
Радуйся, тобою бо Дух Святый написа словеса спасительныя;
Радуйся, яко тайну богословия о духе, душе и теле явил еси нам.
Указ Патриарха о переводе на Крымскую кафедру святитель принял как волю Божию. Во время Великой Отечественной войны в Крыму шли особенно жестокие бои. Приехав в Симферополь в мае 1946 года, Владыка в полной мере ощутил тяжесть разрухи первых послевоенных лет. Поселился архиепископ на втором этаже двухэтажного дома на улице Госпитальной. Здесь расположилась и его канцелярия. Со стороны главной проезжей улицы Пролетарской была пристроена домовая церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Совсем рядом находились Петро-Павловский и кафедральный Свято-Троицкий соборы. Владыка ревностно приступает к своему служению на новом месте. Много работы по упорядочению епархиальных дел легло на плечи семидесятилетнего старца. Церкви разрушены, народ в нищете, священников не хватает, власти используют любые возможности, чтобы закрыть тот или иной храм. Но, несмотря на преклонный возраст, на болезни, которые одолевают его, архиепископ Лука употребляет много сил и энергии по наведению порядка в епархии. Архиепископ Лука назначал, увольнял, перемещал духовенство без согласования с уполномоченным по делам Церкви Я. Ждановым. А когда тот стал оказывать давление на архиерея, Владыка написал на него жалобу в Москву.
Сохранилась небольшая часть указов и посланий, с которыми обращался Владыка к своей пастве и внимательно следил за церковным благочинием.
"Великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему; я желал бы лучше сам быть отлученным от Христа (Рим. 9,2-3), чем видеть, как некоторые из вас отлучают от Христа, от веры в Него и любви к Нему слабых верою овец стада Христова своим корыстолюбием… Тяжкие испытания и страдания перенесла Церковь наша за время Великой революции, и, конечно, не без вины. Давно, давно накоплялся гнев народный на священников... И с отчаянием видим мы, что многих, многих таких и революция ничему не научила. По-прежнему, и даже хуже прежнего, являют они грязное лицо наемников - не пастырей, по-прежнему из-за них уходят люди в секты на погибель себе".
Архиепископ Лука, сам истово совершавший богослужения, требовал того же и от духовенства. Строг был Владыка к нерадивым священнослужителям. Не раз он грозно вопрошал их: "Какой ответ дам за вас Богу?" Но нуждающимся он всегда приходил на помощь, несмотря на их недостоинство.
Радуйся, чина церковного строгий блюстителю;
Радуйся, чистоты веры православныя охранителю.
Особым посланием увещевал святитель священников и диаконов, чтобы не забывали об обязанности учить народ. Сам Владыка был выдающимся проповедником: собрано около одиннадцати томов его проповедей. Он был избран почетным членом Московской Духовной академии. Прихожане кафедрального собора слышали проповеди Владыки не только в воскресные и праздничные дни, но и в будние, после Литургии. Его слово имело особенную силу и действенность, потому что перед прихожанами стоял не кабинетный ученый, пересказывающий прочитанное в богословских книгах, а убеленный сединами старец-архипастырь с богатым житейским и духовным опытом, имеющий не только каноническое, но и моральное право учить народ и призывать его к подвигам во имя Христа.
 По тем временам проповеди архипастыря были очень смелыми. Он открыто и безбоязненно высказывал свои мысли по актуальным вопросам: "Теперь у нас Церковь отделена от государства. Это хорошо, что государство не вмешивается в дела Церкви, но в прежнее время Церковь была в руках правительства, царя, а царь был религиозным, он строил церкви, а теперь такого правительства нет… Осталась теперь горсточка верующих русских людей, и терпят беззакония... Вы скажете, правительство вам, христианам, нанесло вред. Ну что же, да, нанесло. А вспомните древние времена, когда ручьями лилась кровь христиан за нашу веру. Этим только и укрепляется христианская вера. Это все от Бога".
Утешая страдающий от безбожников верующий народ, Владыка в своей проповеди 9 ноября 1947 года предсказывал в будущем облегчение скорбей:
"Если вы спросите меня, когда же прекратятся эти лишения и будет хорошая жизнь, то я скажу вам, что прошедшие тридцать лет - это ничтожный срок. Пройдет еще много десятков лет, прежде чем жизнь наша будет вполне нормальной"
В своем послании в июне 1955 года Владыка призывал священнослужителей епархии постоянно возвещать слово Божие: "Если священник главным делом жизни своей поставил насыщение ума и сердца своего учением Христовым, то от избытка сердца заговорят уста. И не обязательно проповедь должна быть витиеватой. Дух Святой, живущий в сердце священника, как в Своем храме, Сам проповедует его смиренными устами"
Во время правления государством Н.С. Хрущева, был объявлен очередной поход против Церкви, последовал новый виток антирелигиозной пропаганды. После выхода в свет печально известного Постановления ЦК КПСС и выступления Хрущева святитель Лука обратился с проповедью к растерянной и напуганной пастве. "Не бойся, малое стадо" - так называлась его проповедь, произнесенная в праздник Покрова Пресвятой Богородицы в 1954 году: "Везде и повсюду, несмотря на успех пропаганды атеизма, сохранилось малое стадо Христово, сохраняется оно и поныне. Вы, вы, все вы, слушающие меня, это малое стадо. И знайте и верьте, что малое стадо Христово непобедимо, с ним ничего нельзя поделать, оно ничего не боится, потому что знает и всегда хранит великие слова Христовы: Созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют ее (Мф. 16,18). Так что же, если даже врата адовы не одолеют Церкви Его, то чего нам смущаться, чего тревожиться, чего скорбеть?! Незачем, незачем! Малое стадо Христово, подлинное стадо Христово неуязвимо ни для какой пропаганды"
Начиная с 1946 года профессор Войно-Ясенецкий был консультантом госпиталя в Симферополе, помогал госпиталю инвалидов Великой Отечественной войны. До конца 1947 года он как хирург и профессор читал доклады, лекции врачам, оперировал больных и раненых. Владыка аккуратно посещал собрания Хирургического общества, куда приходили гражданские и военные врачи, внимательно слушал их доклады, выступления, обязательно вносил необходимые поправки. Однажды на заседании один военный хирург задал вопрос Владыке: "Как вы, такой специалист, хирург, можете верить в Того, Которого никто никогда не видел, в Бога?" Профессор ответил: "Вы верите в любовь?" - "Да" - "Вы верите в разум?" - "Да" - "А вы видели ум?" - "Нет" - "Вот так и я не видел Бога, но верю, что Он есть"
Были опубликованы результаты его последних медицинских исследований. Но сам вид профессора, читающего лекции неизменно в рясе и с панагией, до того раздражал медиков, что в Алуште однажды его доклад был сорван, руководство работой хирургических амбулаторий и чтение лекций по гнойной хирургии было также отменено. Ему было рекомендовано читать доклады и лекции на медицинские темы в светской одежде. Святитель Лука категорически отказался. Тогда его перестали приглашать для чтения лекций. Руководство Крымского мединститута не дало возможности преподавать знаменитому профессору. Святитель-хирург продолжал врачебную практику у себя дома. На двери его кабинета было вывешено объявление, которое сообщало, что хозяин этой квартиры, профессор медицины, ведет бесплатный прием ежедневно, кроме праздничных и предпраздничных дней. Много больных стекалось к профессору-епископу, и никому он не отказывал в помощи. До сих пор исцеленные с благодарностью вспоминают своего доктора. Нужно сказать, что для святителя-хирурга Луки не было "медицинского случая", а был живой страдающий человек, и физическое выздоровление он всегда связывал с обращением к Богу, всегда учил больных у Бога просить выздоровления.
 
Владыка стремился всегда приносить пользу своим соотечественникам врачуя их болезни. Но время неумолимо шло вперед, здоровье стало ухудшаться, зрение на единственном здоровом глазу притуплялось. Знаменитый одесский окулист Филатов нашел у него помутнение хрусталика.
Зрение медленно угасало, и к 1956 году Владыка полностью ослеп. Но слепота его не препятствовала активному доброделанию. Не имея возможности оказать медицинскую помощь, он стал молиться за болящих.
После каждого богослужения Владыку провожали до самого дома прихожане кафедрального собора. У дверей дома он снова всех благословлял. Благодать Божия почивала на святителе, и людям не хотелось уходить от него.
Выше уже говорилось о том, что дело проповеди архиепископ Лука считал своей священной обязанностью и эту обязанность свято выполнял. Долгое время святитель сотрудничал с "Журналом Московской Патриархии", где на протяжении почти десяти лет печатались его статьи. Но особенное влияние на прихожан оказывали его проповеди - живые, полные духа и силы. Однажды Владыка, говоря о покаянии, показал страшное, мерзкое состояние души нераскаянного грешника. Слова архипастыря потрясли до глубины душу одного прихожанина, который слушал Владыку и горько плакал в углу церкви. Принеся слезное покаяние и "дух сокрушен" в жертву Богу, этот грешник примирился со Христом и присоединился к Церкви.
Жена одного генерала как-то из любопытства зашла в молитвенный дом сектантов. Муж ее, тайно сочувствовавший Церкви, высказал ей свое недовольство и посоветовал сходить в православный кафедральный собор, где служит Владыка-ученый с мировым именем. Та послушалась и в следующее воскресенье отправилась в церковь. Как раз в этот день святитель говорил проповедь о сектантах, раскрывал их заблуждения, обличал их и запрещал верным общаться с ними. Эта женщина приняла решение не ходить больше к сектантам и попросила передать Владыке Луке благодарность за вразумление. Когда ему сказали об этом, то он перекрестился и сказал: "Благодарю Бога, что моя проповедь принесла плоды".
 
Архиепископ Лука проповедовал не только словом, но и тем, как он совершал богослужения, как молился. Сослужил ему отец Илларион Голубятников, который вместе с ним в свое время разделил все тяготы сибирской ccылки. Очень часто служил с ним архимандрит Тихон (Богославец), духовник епархии, прозорливый старец, который впоследствии и погребен был рядом с любимым Владыкой. Этих богоносных священнослужителей не раз видели совершающими Божественную Литургию со слезами. Есть такой момент в службе, когда во время пения Символа веры архиерей склоняется над престолом, сослужители держат над его головой воздух (большой четырехугольный плат), а старший священник читает "Верую". Когда по окончании пения архиепископ Лука поднимал голову, то антиминс был орошен слезами святителя. Службу он правил не спеша, сосредоточенно и осмысленно. Во время евхаристического канона особенно проникновенно произносил слова: "Приимите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы (при этом Владыка поворачивался и указывал рукой на народ) ломимое во оставление грехов".
 Жизнь архиепископа Луки клонилась к закату. Последнюю свою Литургию он отслужил на Рождество, последнюю проповедь сказал в Прощеное воскресенье. Его секретарь Евгения Павловна Лейкфельд пишет о последних днях святителя: "Не роптал, не жаловался. Распоряжений не давал. Ушел от нас утром, без четверти семь. Подышал немного напряженно, потом вздохнул два раза и еще едва заметно - и все..."
Преставился святитель Лука 11 июня 1961 года. В этот день Церковь праздновала память всех святых, в земле Российской просиявших.
На погребение Владыки Луки прибыл архиепископ Тамбовский Михаил (Чуб). Множество людей пришло проводить в последний путь своего архиерея. До самого кладбища путь был усыпан розами. Три километра от собора до кладбища люди несли на руках своего Владыку в течение трех часов.
Так хоронили великого угодника Божия Луку. И как при жизни он всячески помогал болящим, никому не отказывая, так и после смерти всякий, кто приходил на могилу святителя и с верой и любовью просил помощи у него, получал исцеление.
Радуйся, светильниче немеркнущий Света Невечерняго;
Радуйся, предстателю пред Престолом Божиим за нас грешных;
Радуйся, святителю Крымский исповедниче Луко, врачу благий и милостивый.
Определением Синода Украинской Православной Церкви от 22 ноября 1995 годаархиепископ Симферопольский и Крымский Лука причислен к лику местночтимых святых. И 20 марта 1996 года, состоялось торжественное перенесение честных останков святителя в кафедральный Свято-Троицкий собор. Так после всех лишений и гонений, которые претерпел Владыка обнажилась правда Божией славы, являющаяся нам во святых. Святитель возвращался в свой собор, где служил и проповедовал пятнадцать лет. Не случайно перенесение мощей состоялось в день памяти семи священномучеников херсонесских. Прославленные святые принимали в сонм святых крымской земли святителя-исповедника Луку. 24-25 мая 1996 года в Симферопольской и Крымской епархии произошло поистине историческое событие: состоялось торжество прославления святителя Крымского Луки (Войно-Ясенецкого).
Согласно постановлению Священного Синода Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, ежегодную память святителя Луки надлежит праздновать в день его блаженной кончины, 11 июня по новому стилю.
 
Возвестителю пути спасительного,
исповедниче и архипастырю Крымския земли,
истинный хранителю отеческих преданий,
столпе непоколебимый,
Православия наставниче,
врачу богомудрый святителю Луко,
Христа Спаса непрестанно моли
веру непоколебиму православным даровати,
и спасение, и велию милость.
 
 
Список использованной литературы:
1. «Святитель-хирург" протодьякон Василий Марущак
2. Акафист свт. Луке



Никогда не надейся на себя, но всегда - на Бога. И слава Богу за всё!

Оффлайн Татьяна БикмуратоваАвтор темы

  • Старожил
  • ****
  • Сообщений: 309
  • Страна: ru
  • Благодарностей: 28
  • Пол: Женский
  • Мама Алины, Данила, Дениса (живём в Башкортостане)
    • Награды
Re: Жития святых
« Ответ #1 : 01 Апреля 2013, 23:45:46 »
 
Житие прп. Илии Муромца, изданное Свято-Успенской Почаевской Лаврой
 Святитель Симон – составитель  Киево – Печерского Патерика в своем послании к Поликарпу, архимандриту Печерскому, писал: “Кто не знает меня, грешного епископа Симона, и сборной церкви, красы Владимирской и Суздальской, которую я создал сам. Сколько у них городов и сел, и собирают десятину со всей земли, и всем этим владеет наша худость! Скажу тебе, что всю эту славу и честь я признаю грязью и хотел бы лучше щепкою торчать за воротами, или сором  валяться в Печерском монастыре быть попираемым людьми, или быть одним из тех убогих, что просят милостыню пред вратами честной Лавры…”
Явлением Неба на земле, свидетельством любви Божией стала для Руси Киево – Печерская Лавра. Сколько славных дел и примеров удивительной жизни дали монахи Печерской, среди них сонм святителей, вождей церковных (Стефан Владимирский, Ефрем Переяславский, Исаия Ростовский); благовестники, миссионеры – мученики Кукша и Пимен, подвижники, исполненные глубокого милосердия,  святые Феодосий, Дамиан – целебник, Прохор – лебедник; Первый русский летописец Нестор; первый иконописец  –  Алипий.
Видимая красота Лавры Печерской отображает духовную красоту ее тружеников. В лаврских пещерах покоится четверть всех святых, прославленных в Русской Православной Церкви за тысячу лет. И среди этого живого многообразия славнейших подвижников Древней Руси вот уже  более восьми столетий сияет особым светом образ преподобного Илии Муромца, великого богатыря Святой Руси.
О  том что был когда-то на Руси богатырь Илия Муромец, знают многие. Но не всем известно, что в глубокой старости воин – богатырь стал монах  Киево – Печерской обители; он начал свой молитвенный подвиг, будучи уже увенчанным славою любимого народного героя и победителя врагов отчизны. Монашеский путь преподобного Илии скрыт от нас, но нетленность его мощей убедительно подтверждает святость богатыря. В пещерах можно подойти к его гробнице.
Эта гробница заметно больше других, однако рост Илии не кажется огромным. Хорошо видны руки Преподобного. Длинные пальцы могучей десницы сложены в крестном знамени – последнем земном движении богатыря, уходящего в жизнь вечную. Персты правой руки Илии Муромца сложены так, как крестятся православные: три перста вместе и два прижаты к ладони. Левая рука преподобного хранит след раны, нанесенной копьем. Глубоко символично, что левая рука его свидетельствует о воинском служении, а правая – о духовном подвиге православного монаха.
Память преподобного Илии Муромца Русская Церковь совершает 19 декабря ( 1 января по новому стилю).
 
 
Преподобный Илия Муромец
Жил Илия Муромец более восьми столетий назад, во времена расцвета Киевской Руси. По кончине Илии ( предположительно в 1188 году) мощи его были обретены нетленными, а в 1643 году воин – инок был причислен к лику святых. Великий былинный богатырь Илия Муромец на многие века стал любимым героем русского народа.
Слово “Богатырь ”явилось в русских летописях в XIII веке. Его связали словом Бог или прилагательным “богат”, имеющим тот же корень. Это означает человека, одаренного богатством, Божественным изобилием сил.  В старославянском  языке слову “богатырь” соответствовало ранее  “храбр” или “хоробр”, то есть “удалец”.
Русским воинам пришлось постоянно сражаться с ордами кочевников на восточных рубежах нашей земли. Это историческое единоборство было долгим и страшным. Победа требовала напряжение всех сил народа. Русские богатыри одухотворялись верой православной, сражались за свободу своей родины.
Богатыри превосходят врага не оружием, не физической силой и воинским искусством, а силой нравственной. Они побеждают врага потому, что борются за правду. Они убеждены в правоте своего дела, верят в победу даже тогда, когда нет видимой надежды на успех. Ибо “не в силе Бог, а в правде”.
Церковь и православный русский народ никогда не сомневались, что преподобный Илия Муромец Печерский и былинный богатырь Илья – одно лицо. Былины об Илии Муромце сложились еще во времена Киевской Руси. Ведь само название “былина” говорит нам: это песня о том, что было, то есть имело место в жизни. Народ наш называл былины “старинами”, то есть песнями о старине.
Ученые выяснили, что существуют  многочисленные упоминания о богатыре в старинных письменных и устных памятниках. Первые известия о нем относятся к началу ХIII века. Один из героев древне-германского эпоса ( поэма « Ортнит», начала ХIII века ) носит имя Илия Русский ( Ilian von Riuzen )- это могучий герой, помогающий Ортниту в военном походе добыть ему невесту. Имя Илии встречается в сагах ХII – ХIII веков.
Постоянные упоминания имени Илии с указанием на русскую национальность и на близость к « королю Руси» Владимиру, частое перечисление русских городов – Киева, Смоленска, Полоцка, — не оставляют сомнений, что Илиас из саг и Илия Муромец из русских былин- одно лицо. Сказания об Илие Муромце уже в те времена были столь распространены на Руси, что стали известны соседним народам, войдя в их национальные сказания и летописи.
Древнейшее упоминание в письменном документе об Илие Муромце как русском богатыре относится к 1574 году. Оршанский староста Филон Кмита Чернобыльский пишет к Троицкому кастеляну Остафию Воловичу, жалуясь на свое бедственное положение. Говоря об отсутствии помощи, Кмита вспоминает богатыря Илию Муромца, намекая на сходство своего положения: то есть Илия, как и другие богатыри, находился в пренебрежении, пока не настало время, когда без него нельзя было обойтись.
Прямое указание на установившееся уже почитание преподобного Илии Муромца мы находим в путевых заметках немецкого путешественника Эриха Лассоты от 1594 года, в которых среди описаний киевских достопримечательностей он сообщает: « В соборе Святой Софии находится гробница Илии Моровлина ( Iliac Morowlin )- знаменитого героя или богатыря». Таким образом, уже в ХVI веке преподобный Илия почитался Церковью.
Московский священник Иоанн Лукьянов в своем « Путешествии в Святую Землю» ( ХVII век ) пишет: « Проидохом в Антониеву пещеру и ту… видехом храброго воина Илию Муромца в нетлении под покровом златым, ростом яко нынешних крупных людей, рука у него левая пробита копием, язва вся знать, а правая рука изображала крестное знамение».
Видимо, поначалу богатырь Илия, как личность особо почитаемая, был погребе в храме Святой Софии. Позднее мощи его перенесли в Антониевы Ближние пещеры.
В 1636 году в типографии Киево-Печерской Лавры была напечатана книга « Теретургима » лаврского монаха Афанасия.  Автор, описывая жития святых угодников Печерских, говорит, что Илия Муромец жил за 450 лет до издания книги, то есть около  1188 года. Таким образом, установили примерное время жизни святого богатыря. От ХVII века сохранилась икона преподобного Илии Муромца. Родословная Илии, рассказанная в былинах, безусловно, имеет реальные основания. Народная память сохранила имя отца Илии – крестьянина Ивана Тимофеевича. Родиной богатыря называют село Карачарово под Муромом ( отсюда и название Муромец  ). Жители города Мурома с давних пор считали преподобного своим земляком, гордились им и увековечили его память. Так, еще в ХVII веке в Муроме были Ильинская улица, Богатырева гора, Скокова гора.Все эти названия связаны с памятью об Илии Муромце, например, Скокова гора – это улица, по которой Илия выехал ( поскакал ) на воинское служение своей отчизне. Существовали и до сих пор хранятся в памяти жителей предания, связанные с пребыванием Илии в Муроме и родном селе Карачарове. Там указывают, например, целебный источник, который появился от скока коня Илии.
Еще в ХVII веке близ села Карачарова был воздвигнут Ильинский храм со святым колодцем Илии Муромца. Место это до сих пор так и называют – Скочок. К сожалению, храм был разрушен в 1930 – е годы.
Особое  избранничество Илии на подвиг подтверждается свидетельством о том, что от рождения он был немощен и до тридцати лет не смог ходить. Годы болезни воспитали в нем великое терпение, смирение, кротость и удивительный по силе характер. Сила дарована ему чудом, через посланцев Божиих. 30 лет сидения Илии «на печи» — это символ жизни « в затворе» , сокрытом от мира, время подготовки к служению. Во многих народах тридцатилетие было возрастом, начиная с которого человек мог занимать общественные и воинские должности, и это имеет характер общечеловеческого закона. Не случайно именно в 30 лет начал Свое открытое служение миру Сын Божий – Господь Иисус Христос
Как повествуют былины, однажды, когда родители Илии трудились в поле, явились в дом калики перехожие – чудесные странники, посланники Божии. Калики  -  не убогие, не нищие, не слепцы. Напротив, часто они  не только не уступают богатырям, но и превосходят их силою. Это тоже богатыри – богатыри духа, паломники к святым местам и вестники Божии. Паломничество считалось на Руси. духовным подвигом, который приравнивался к ратному.Тот, кто всегда находится в пути, пребывает в постоянном духовном подвиге ( движении ), а потому и именуется подвижником: такие странники встретились с неподвижным пока Илией. По их слову встал Илия на ноги после тридцатилетнего сидения. И говорят Илии калики: « Будешь ты, Илия, великий богатырь, и смерть тебе на бою не писана». Илия доверяет словам посланников Божиих и и потому во всей многотрудной жизни своей, наполненной сражениями и невзгодами, никогда не проявляет страха смерти.
Очень важно, что первым подвигом былинного Илии Муромца после получения богатырской силы  стала работа землепашца. Он корчует лес, вытаскивает корни и камни, расчищает землю под пашню. Илия очищает землю от всего, что мешает получить урожай, восстанавливая красоту возделанной земли. Получив могучую воинскую силу, Илия направляет ее, прежде всего на мирный труд. Подвиг богатыря напоминает об ответственности людей за землю и об их связи с родной землей, которая их кормит и в то же время обновляет их силы.
 После завершения крестьянской работы Илия направился  на поиски коня. Военное искусство той поры имело свои особенности: настоящим воином считался всадник. Бой между дружинами представлял собой, как правило, сумму поединков отдельных воинов. Богатырь всегда был конным воином. Старинные пословицы напоминают о том, какое значение имел в жизни воина конь: « Конь не выдаст, и смерть не возьмет» ; « Добрый конь из воды вытащит, из огня вынесет».
По- христиански и  по православному обычаю собирается Илия в путь, на богатырские подвиги. Прежде  всего испрашивает он родительское благословение на служение:
Я поеду в славный стольный    Кеев-град
Помолиться чудотворцам Кеевским,
Заложиться за князя Володимера
Послужить ему верой- правдою,
Постоять за веру христьянскую.
Благословила его матушка и сказала:
«А не кровави сабли кровавоей,
А не сироти-ко ты да малых детушек,
А не безчести- то ты да молодыих жон» .
Отец Илии, старый крестьянин Иван Тимофеевич так напутствует сына:
Я на добрые дела тебе благословенье дам,
А на худые дела благословенья нет.
В этом благословении родителей – неукоснительный закон жизни народа. Отец и мать чувствуют высокое призвание сына и потому отпускают Илию, дав ему завет не проливать крови христианской.
Прибыв  в Киев, Илия попадает на княжеский пир. Этот пир у князя Владимира, которого народ называл Красным Солнышком, — не обычное застолье, а прежде всего духовное общение, братская встреча, образ и напоминание Евангельских пиров, происходящих в вечности. « Эти пиры, эта жизнь имеет и  всерусское  значение;  видим здесь всю Русскую землю, собранную в единое целое христианскою верою, вокруг великого князя Владимира, просветителя земли Русской. Радость, проникнувшая в жизнь после возрождения Христовым учением, является как праздник, как постоянный братский пир», — пишет К.С. Аксаков. Недаром на Руси пиры называли братчинами.
Богатыри князя Владимира – это воинство Святой Руси. За братским столом сидят: Илия Муромец- крестьянский сын, Алеша Попович- сын священника из Ростова, Добрыня Никитич- княжеского рода, Ставр- боярин, Иван- купеческий сын. Здесь собрались богатыри из разных городов Руси: Ростова Великого, Галича, Рязани, Новгорода Великого, Мурома, Киева.
Богатыри, охранявшие границы Руси, в большинстве своим витязи знатного рода.Добрыня Никитич даже родственник князя Владимира, по летописям- его дядя, по былинам- племянник. Илия Муромец- единственный из русских богатырей- крестьянин по происхождению. И именно ему дарована самая большая сила — и духовная и телесная. Илия — крестьянский сын, на Руси слово
« крестьянин » было тождественно слову « христианин». Поэтому как равного встречают князь и богатыри Илию Муромца и воздают ему честь не по сословию, а по делам  и подвигам.
Образ князя Владимира перерастает значение только правителя Русской земли. Богатырь Илия Муромец приезжает не к равноапостольному Владимиру, как изображается в былинах, а к Киевскому князю Владимиру Мономаху ( 1113-1125 ). Это видно уже по тому, что христианство распространилось по городам и весям Руси, вошло в народную душу и быт. Сам Илия христианин не во втором и даже не в третьем поколении. За столом у князя Владимира сидит Владыка Черниговский, в Ростове Великом уже воздвигнут собор, где служит отец Алеши Поповича.
Ни об одном из правителей Киевской Руси не сохранилось столько воспоминаний, как о Владимире Мономахе. Его имя вспоминали с любовью и благодарностью повсюду, народ сложил о нем былины, воспевая его поведу над половецьким ханом Тугорканом – « Тугарином Змеевичем». Шапка Мономаха стала символом российского государства, ею короновались все русские цари вплоть до Николая II.
Подобно своему равноапостольному предку, Владимир Мономах собирает вокруг себя самых мужественных и славных людей Руси. Они едут к нему, зная, что найдут достойное применение своим силам и способностям. Да и сам Владимир был истинным богатырем, обладавшим огромной силой, доблестью, не ведавшим иного страха, кроме страха Божия. Илия Муромец обращается к Владимиру, называя его « ласковый князь».
Русские богатыри, во главе которых встал Илия Муромец, не только успешно охраняли границы Руси от многочисленных врагов. Их усилиями борьба была перенесена на территорию врага. Летописи сообщают о том, как дружины Владимира Мономаха загнали войска хана Отрока Шарукановича « за железные ворота» на Кавказе, «пили золотыми шеломами Дон, приемши землю их всю». Русские богатыри доходили до Азовского моря, завоевывали половецкие становья на Северном Донце, заставляли врагов откочевывать за Дон и за Волгу, в степи Северного Кавказа и Южного Урала.
Эта постоянная внешняя борьба не мешала внутреннему развитию государства, Русский народ под надежной защитой своих богатырей строил монастыри и храмы, крепости и города, пахал землю, растил  детей, слагал былины и летописи. Вместе с воинскими дружинами, которыми славилась Русь, возрастали на нашей земле богатыри духа – подвижники, монахи, образовывались дружины русских иконописцев, книгописцев, творцов  богодухновенного слова, храмоздателей. Тогда же явились миру драгоценные писания и летописи Киевской Руси.
Даже столетия спустя народ вспоминал как одно из самых светлых в истории страны. С любовью хранили люди имена и деяния защитников Отчизны – богатырей Святорусских. Эта память помогала и помогает хранить духовное единоство народа в самых тяжких испытаниях, во времена смут и вражеских нашествий. Единая вера православная, единая цель и стояние против общего врага помогали славянским племенам почувствовать себя единым народом. Именно в те годы выковывался истинный русский характер, особый дух народа. Этому делу собирания народного духа и призван был послужить преподобный Илия Муромец, богатырь Святой Руси.
В одной из былин говорится о том, как русские богатыри по возвращении в Киев после ратных подвигов расходятся по монастырям и становятся монахами. Среди них – и Илия Муромец, о чем поет былина:
И сделались мощи да святые
Да со стара казака Ильи Муромца,
Ильи Муромца, сына Иванова.
Завершилось богатырское служение Илии Муромца отечеству в битвах земных, началось молитвенное служение Церкви и Святой Руси: Илия принял монашеский постриг в Печерском монастыре. В кратком житии преподобного Илии указано его прозвище – «Чоботок», то есть сапожок. Предание так объясняет это наименование: в монастырь ворвались враги ( вероятно половцы ) в тот момент, когда Илия обувался Илия успел надеть лишь один сапог, а другим ему пришлось обороняться от нападавших. Этим сапогом он разогнал врагов.
По кончине своей преподобный Илия был удостоен чести быть погребенным в приделе главного храма Киевской Руси – Софийского собора, служившего тогда великокняжеской усыпальницей. Это одно из убедительных свидетельств того почитания, которым было окружено имя великого воина Русской земли.
Впоследствии гробницу богатыря перенесли в Ближние  Антониевы пещеры Печерского монастыря. С тех пор мощи преподобного Илии Муромца являются предметом благоговейного почитания миллионов православных христиан нашей отчизны. Во все времена бытия христианской России не прекращался поток богомольцев, жаждущих прикоснуться к святыням Киево – Печерской Лавры.
В 1926 году Лавру закрыли и на ее месте организовали музей, мощи преподобных вскрывали, освидетельствовали, изучали. Атеисты потратили  немало сил и средств, пытаясь объяснить феномен сохранности тел монахов в пещерах. В частности, проводилась и медицинская экспертиза останков преподобного Илии Муромца, которая показала, что на теле богатыря было несколько ран, полученных в сражениях. Наиболее серьезные – на левой руке от копья и в области сердца. Медэксперты датировали останки преподобного Х II веком. Исследования показали, что Илия был  чуть выше среднего роста с современной точки зрения – 177 сантиметров, но в ХII веке такой воин считался великаном. Преподобный Илия имел очень мощное телосложение, как говорят о таких людях в народе – « косая сажень в плечах», и, очевидно, обладал огромной физической силой.
Анатомы отметили в поясничном отделе тела преподобного искривление позвоночника и явно выраженные отростки на позвонках, сковывавшие движение богатыря в молодости, что являлось следствием ущемления нервов спинного мозга. Врачи поставили еще один диагноз: полиартрит. Так что удивительным образом современная медицина подтвердила свидетельства былин о том, что «сиднем сидел Илия и не имел в ногах хождения».
С древнейших времен и до наших дней почитает наш народ преподобного Илию Муромца покровителем русского воинства. Особенно часто вспоминают о нем и молитвенно обращаются к богатырю Русской земли в моменты смертельной опасности для страны.
В годы Великой Отечественной войны сказительница М.С.Крюкова после захвата врагом Киева создала новый сказ о богатырях русских, который повествует о том, как в древние времена богатыри окаменели. Но когда Родина подверглась нападению фашистов, богатыри ожили и снова встали на защиту родной земли, вступив в бой с врагами:
А и вот тогда наши богатыри
Просыпаются да пробуждаются,
Приоткрыли-то свои да очи ясные,
Они вскочили-то на резвы ноги.
Размахалися у них ручки белые,
Могучи плечи да шевелилися,
Лепота в лице переменилася.
Богатырские сердечушки растревожились…
Во время Великой Отечественной войны жители Мурома построили на собранные добровольно средства бронепоезд «Илья Муромец». В наши дни он стоит в городском парке, напоминая о великом земляке – защитнике родной земли.
1 января 1993 года на родине преподобного Илии Муромца – в селе Карачарово во вновь отстроенной церкви святых мучеников Гурия, Самона и Авива торжественно установили икону преподобного Илии, вставив в нее ковчежец с частицей мощей богатыря из  Киево – Печерской Лавры.
Недавно жители города заказали скульптуру В. М. Клыкову памятник Илие Муромцу. При установке  памятника в нем была помещена частица мощей преподобного, торжественно доставленная из Киева в Муром.
В наши дни многие из тех, от кого зависит оборона границ России, почитают преподобного Илию Муромца небесным покровителем русского воинства. Казачьи войска России признают преподобного Илию своим родоначальником. Ипотому обратились казаки к Святейшему Патриарху Алексию II  с обращением, в котором отмечается, что сегодня особо необходимо возродить всецерковное почитание преподобного Илии как защитника родной земли, петь ему особые тропарь, кондак, молитвы, акафист.
В 1998 году в гарнизоне ракетных войск  стратегического назначения был освящен храм во имя преподобного Илии Муромца и  святой великомученицы Варвары. Освящал храм Патриарх Алексий II  в святые пасхальные дни. Знаменательно то, что это был юбилейный – сотый — освященный Патриархом престол воинского храма, После освящения храма Патриарх поздравил собравшихся офицеров ,жителей городка с праздником и подарил икону великомученика Георгия Победоносца
***
Более восьми столетий горит лампада в изголовье гробницы великого богатыря Русской земли в  Киево – Печерской Лавре. Как и прежде, благословляет он начало каждого нового года, и все православные люди особо чтут день его святой памяти – 1 января. И как хорошо было бы, если вместе с новогодними молебнами во всех храмах Отчизны нашей и в русском рассеянии за рубежом служили молебны преподобному Илие Муромцу.В этот день он ходит по заснеженной России, как и прежде ограждая ее от врагов, от зла, от всякой беды. И так будет до тех пор, пока стоит Русская земля. Его благословляющие руки в гробнице Лаврских пещер напоминают нам о том служении, которое до скончания века завещано Руси и ее народу: хранение веры Православной ( сложенные троеперстно пальцы правой руки богатыря ) и борьба со всяким проявлением зла, воинское служение ( пробитая копьем левая рука богатыря ).
Вместе с ним покоятся в гробницах Киево-Печерской Лавры его братья – богатыри духовные Святой Руси. Они постоянно с нами во всех трудностях и испытаниях, они реально участвуют в битве, которую ведет ныне Россия против сил злобы. И зримым знаком этого участия явилось восстановление монашеской жизни Киево-Печерской Лавры в год тысячелетия Крещения Руси.
Великий богатырь Илия Муромец принял завет хранить верность Православию и призванию своему, когда молодая Русь избрала для себя путь Христа: путь крестной любви. Сегодня этот завет должен исполнить каждый, кто выбрал для себя в жизни путь духовный. В этом выборе много может помочь преподобный Илия Муромец, который из глубины веков, из самых основ памяти народной свидетельствует: « Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни»( Откр. 2, 10 ).
Из акафиста,изданного по благословению Свято-Успенской Почаевской Лавры
http://muromets.cerkov.ru/
« Последнее редактирование: 01 Апреля 2013, 23:52:30 от Татьяна Бикмуратова »
Никогда не надейся на себя, но всегда - на Бога. И слава Богу за всё!

Оффлайн Татьяна БикмуратоваАвтор темы

  • Старожил
  • ****
  • Сообщений: 309
  • Страна: ru
  • Благодарностей: 28
  • Пол: Женский
  • Мама Алины, Данила, Дениса (живём в Башкортостане)
    • Награды
Re: Жития святых
« Ответ #2 : 01 Апреля 2013, 23:48:16 »
Житие Святых Царственных мучеников.


(Празднуется 4/17 июля)

"Царя, который меня прославит, - я прославлю".

Святой Серафим Саровский"


Царь у нас праведной и благочестивой жизни, - писал в 1905 году о Государе Николае II святой Иоанн Кронштадский. - Богом послан Ему тяжелый крест страданий, как Своему избраннику и любимому чаду".

Святой Царь-Мученик Николай II родился 19 мая 1868 года под Санкт-Петербургом, в Царском Селе. По совершении таинства крещения Царственного младенца хор воспел благодарственную песнь, и колокольный звон всех церквей и гром пушек вторили пению. Отслужили Божественную Литургию, и новокрещенный младенец был приобщен Святых Христовых Тайн.

Великий Князь Николай с детства отличался благочестием и старался в добродетелях подражать праведному Иову Многострадальному, в день памяти которого родился, и святителю Николаю, в честь которого был назван. "Я родился в день Иова Многострадального, - говорил он, - и мне предназначено страдать". Близкие отмечали: "У Николая душа чистая, как хрусталь, и горячо всех любящая". Его глубоко трогали всякое горе человеческое и всякая нужда. День он начинал и заканчивал молитвой; хорошо знал чин церковных служб, во время которых любил подпевать церковному хору.

Образование сына по воле Августейшего отца Александра III велось строго в русском православном духе. Царственный отрок проводил много времени за книгой. Он удивлял своих учителей необычайной памятью и незаурядными способностями. Будущий Государь успешно окончил высший курс экономических, юридических и военных наук под руководством выдающихся наставников и прошел военную подготовку в пехоте, кавалерии, артиллерии и на флоте.

Осенью 1891 года, когда десятки губерний России изнемогали от голода, Александр III поставил сына во главе Комитета по оказанию помощи голодающим. Будущий Царь воочию увидел людское горе и неустанно трудился, чтобы облегчить страдания своего народа.

Серьезное испытание было послано Царской семье осенью 1888 года: под Харьковом произошло страшное крушение царского поезда. Вагоны с грохотом падали с высокой насыпи под откос. Провидением Божиим жизнь Императора Александра III и всей Августейшей семьи была чудесно спасена.

Новое испытание последовало в 1891 году во время путешествия Царевича по Дальнему Востоку: в Японии на него было совершено покушение. Николай Александрович едва не погиб от сабельного удара религиозного фанатика, но греческий принц Георгий бамбуковой тростью сбил с ног нападавшего. И вновь совершилось чудо: только легкая рана осталась на голове Наследника Престола. Всевышний еще раз напомнил Свое Слово: "Не прикасайтесь к помазанным Моим" (Пс. 104, 15) и явил миру, что в Его власти цари и царства земные.

Весной 1894 года, видя непоколебимое решение Царевича вступить в брак с принцессой Алисой Гессен-Дармштадтской, Августейшие Родители дали, наконец, на то свое благословение. "Спаситель сказал наш: "Все, что ты просишь у Бога, даст тебе Бог", - писал Великий Князь Николай в то время, - слова эти бесконечно мне дороги, потому что в течение пяти лет я молился ими, повторяя их каждую ночь, умоляя Его облегчить Алисе переход в Православную веру и дать мне ее в жены". С глубокой верой и любовью Царевич убедил принцессу принять Святое Православие. В решающем разговоре он сказал: "Когда Вы узнаете, как прекрасна, благодатна и смиренна наша Православная религия, как великолепны наши храмы и монастыри и как торжественны и величавы наши богослужения, - Вы их полюбите, и ничто не будет нас разделять".

Осенью 1894 года, во время тяжелой болезни Государя, Царевич неотступно находился у его постели. "Как преданный сын и как первый верный слуга своего Отца, - писал он невесте в те дни, - я должен быть с ним везде".

За несколько дней до кончины Александра III в Россию прибыла принцесса Алиса. Чин присоединения ее к Православной Церкви совершил всероссийский пастырь Иоанн Кронштадтский. Во время Миропомазания она была наречена Александрой в честь святой Царицы-Мученицы. В тот знаменательный день Августейшие жених и невеста после таинства покаяния вместе причастились Святых Христовых Тайн. Всей душой, глубоко и искренно приняла Александра Феодоровна Православие. "Твоя страна будет моей страной, - говорила она, - твой народ - моим народом и твой Бог - моим Богом" (Руфь 1,16).

В день смерти Императора Николай Александрович в глубокой скорби сказал, что он не желал Царского венца, но, боясь ослушаться воли Всевышнего и отцовской воли, принимает Царский венец. Он надеется на Господа Бога, а не на свои слабые силы.

На всю жизнь сохранил в своем сердце Царевич заветы Державного отца, произнесенные им накануне кончины: "Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как нес его я и как несли наши предки. Я передаю тебе Царство, Богом мне врученное. Я принял его тринадцать лет тому назад от истекавшего кровью отца... В тот трагический день встал предо мною вопрос: какой дорогой идти? Той ли, на которую меня толкало так называемое "передовое общество", зараженное либеральными идеями Запада, или той, которую подсказывало мне мое собственное убеждение, мой высший священный долг Государя и моя совесть. Я избрал свой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внешний и внутренний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, крепнуть, богатеть и благоденствовать. Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет Самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконно русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй Самодержавие, памятуя при том, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных перед Престолом Всевышнего. Вера в Бога и в святость твоего Царского долга да будут для тебя основой твоей жизни... В политике внешней - держись независимой позиции. Помни: у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней - прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годину бед. Укрепляй семью, потому что она - основа всякого государства".

Император Николай II взошел на Престол 2 ноября 1894 года. "В этот скорбный, но торжественный час вступления Нашего на Прародительский Престол, - сказал он, - принимаем священный обет, пред лицом Всевышнего, всегда иметь единой целью мирное преуспе-вание, могущество и славу дорогой России и устроение счастья всех Наших верноподданных".

Делами любви и милосердия отметил Государь начало своего правления: получили облегчение заключенные в тюрьмах; было большое прощение долгов; оказана значительная помощь нуждающимся ученым, писателям и студентам. Самодержец Всероссийский Николай II венчался на Царство 27 мая 1896 года в Москве, в Успенском Соборе Кремля. Московский Митрополит Сергий обратился к нему со словами: "...как нет выше, так нет и труднее на земле Царской власти, нет бремени тяжелее Царского служения. Через помазание видимое да озарит невидимая сила свыше... Твою самодержавную деятельность ко благу и счастью Твоих верноподданных".

Император Николай II прочел Символ Веры; облачившись в порфиру и возложив на голову Царский венец, взял в руки Державу и Скипетр. В молитве к Царю Царствующих Государь просил ниспослать на него дары Духа Святого и наставить в деле, которому послан он служить. Хор грянул "Тебе Бога хвалим". После Божественной Литургии он восприял Священное Миропомазание. Император вошел Царскими вратами в алтарь и причастился Святых Христовых Тайн, как священнослужитель.

Православный Царь при совершении Таинства Миропомазания во время венчания на Царство становится священным лицом и носителем особой благодати Святого Духа. Эта благодать действует через Него при соблюдении Им закона и удерживает распространение зла в мире. По слову апостола Павла, "тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды Удерживающий" (2 Фее. 2,7). Император Николай II был глубоко проникнут сознанием этой духовной миссии, лежащей на Помазаннике Божием.

По роковому стечению обстоятельств дни коронационных торжеств были омрачены трагедией на Ходынском поле, где собралось около полумиллиона человек. В момент раздачи подарков произошла страшная давка, унесшая жизни более тысячи человек. На следующий день Государь и Государыня присутствовали на панихиде по погибшим и оказали помощь семьям пострадавших.

Государь Николай II был проникнут любовью к человеку и верил, что и в политике необходимо следовать заветам Христа. Император Всероссийский стал вдохновителем первой всемирной конференции по предотвращению войн, которая состоялась в столице Голландии в 1899 году. Он первым среди правителей выступил на защиту вселенского мира и стал поистине Царем-Миротворцем.

Государь неутомимо стремился дать внутренний мир стране, чтобы она могла свободно развиваться и благоденствовать. По своей природе он был совершенно не способен причинить кому-нибудь зло. За все время царствования Государь не подписал ни одного смертного приговора, ни одна просьба о помиловании, дошедшая до Царя, не была им отклонена. Он всякий раз беспокоился, чтобы помилование не запоздало.

Удивительно искренний взгляд Государя всегда светился неподдельной добротой. Однажды Царь посетил крейсер "Рюрик", где находился революционер, давший клятву убить его. Матрос не выполнил обета. "Я не смог этого сделать, - объяснил он. - Эти глаза смотрели на меня так кротко, так ласково".

Государь в своем правлении и повседневной жизни придерживался исконно русских православных начал. Он глубоко знал русскую историю и литературу, был большим знатоком родного языка и не терпел употребления в нем иностранных слов. "Русский язык так богат, - говорил он, - что позволяет во всех случаях заменять иностранные выражения. Ни одно слово неславянского происхождения не должно уродовать нашего языка".

Государь был бессребреником. Нуждающимся он щедро помогал из своих собственных средств, не задумываясь о величине просимой суммы. Его доброта никогда не выказывалась наружу и не уменьшалась от бесчисленных разочарований. Четыре миллиона рублей царских денег, которые со времени правления Императора Александра II находились в Лондонском банке, Николай Александрович истратил на содержание госпиталей и других благотворительных учреждений. "Он скоро все раздаст, что имеет", - говорил управляющий кабинетом Его Величества, основывая на этом свое желание покинуть занимаемую должность. "Его платья были часто чинены, - вспоминает слуга Царя. - Не любил он мотовства и роскоши. Штатские костюмы велись у него с жениховских времен, и он пользовался ими". После убийства Царской Семьи в Екатеринбурге были найдены военные шаровары Императора. На них оказались заплаты и пометки: "Изготовлены 4 августа 1900 года", "Возобновлены 8 октября 1916 года".

Христианские добродетели Государя: кротость и доброта сердца, скромность и простота многими были не поняты и приняты за слабость характера. Однако благодаря именно этим душевным и нравственным качествам в нем воплотилась огромная духовная сила, так необходимая Помазаннику Божию для Царского служения. "О русском Императоре говорят, что он доступен разным влияниям, - писал президент Франции Лубе. - Это глубоко неверно. Русский Император сам проводит свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой".

Во время трудной войны с Японией, начавшейся в 1904 году, Государь заявил: "Я никогда не заключу позорного и недостойного великой России мира". Русская делегация на переговорах о мире с Японией следовала его указанию: "Ни гроша контрибуций, ни пяди земли". Несмотря на оказываемое на Царя со всех сторон давление, он проявил твердую волю, и успех в переговорах всецело принадлежит ему.

Государь Николай II обладал редкой выдержкой и мужеством. Глубокая вера в Промысел Божий укрепляла его и давала совершенное спокойствие духа, которое никогда не оставляло его. "Сколько лет я жил около Царя и ни разу не видел его в гневе, - вспоминает его слуга. - Всегда он был очень ровный и спокойный". Император не опасался за свою жизнь, не боялся покушений и отказывался от самых необходимых мер безопасности. В решающий момент Кронштадтского мятежа в 1906 году Николай Александрович после доклада министра иностранных дел сказал: "Если вы видите меня столь спокойным, то это потому, что я имею непоколебимую веру в то, что судьба России, моя собственная судьба и судьба моей семьи - в руках Господа. Что бы ни случилось, я склоняюсь перед Его Волей".

Царская Чета являла собой образец подлинно христианской семейной жизни. Отношения Августейших Супругов отличались искренней любовью, сердечным взаимопониманием и глубокой верностью. "Наша любовь и наша жизнь - это одно целое, мы настолько соединены, что нельзя сомневаться и в любви, и в верности - ничто не может разъединить нас или уменьшить нашу любовь", - писала мужу в 1909 году Александра Феодоровна. "Не верится, что сегодня двадцатилетие нашей свадьбы! - записал 27 ноября 1914 года в дневнике Николай Александрович. - Редким семейным счастьем Господь благословил нас; лишь бы суметь в течение оставшейся жизни оказаться достойным столь великой Его милости".

Господь благословил этот брак по любви рождением четырех дочерей - Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии - и сына Алексея. Долгожданный Наследник Престола родился 12 августа 1904 года, он стал любимцем всей семьи. Близкие отмечали благородство характера Царевича, доброту и отзывчивость его сердца. "В душе этого ребенка не заложено ни одной порочной черты, - говорил один из его учителей, - душа его - самая благодатная почва для всех добрых семян". Алексей любил людей и старался всеми силами помочь им, в особенности тем, кто ему казался несправедливо обижен. "Когда я буду Царем, не будет бедных и несчастных, - говорил он. - Я хочу, чтобы все были счастливы".

Неизлечимая наследственная болезнь - гемофилия, обнаруженная у Царевича вскоре после рождения, постоянно угрожала его жизни. Этот недуг потребовал от семьи огромного напряжения душевных и физических сил, безграничной веры и смирения. Во время обострения болезни в 1912 году врачи вынесли мальчику безнадежный приговор, однако, Государь на вопросы о здоровье Царевича смиренно отвечал: "Надеемся на Бога".

Царь и Царица воспитывали детей в преданности русскому народу и тщательно готовили их к предстоящему труду и подвигу. "Дети должны учиться самоотречению, учиться отказываться от собственных желаний ради других людей", - считала Государыня. "Чем выше человек, тем скорее он должен помогать всем и никогда в обращении не напоминать своего положения, - говорил Государь, - такими должны быть и мои дети". Свои заботы и вни-мание Царевич и Великие Княжны распространяли на всех, кого знали. Они воспитывались в простоте и строгости. "Долг родителей в отношении детей, - писала Государыня, - подготовить их к жизни, к любым испытаниям, которые ниспошлет им Бог". Царевич и Великие Княжны спали на жестких походных кроватях без подушек; одевались просто; платье и обувь переходили от старших к младшим. Еда была самая простая. Любимой пищей Царевича Алексея были щи, каша и черный хлеб, "которые, - как говорил он, - едят все мои солдаты". "Они вели скромную жизнь, - писал близкий к ним человек, - были просты в обращении и не придавали значения своему Царскому положению".

Это была истинно православная семья, в которой царили традиции и уклад благочестивых русских семей. "В устройстве дома должен принимать участие каждый член семьи, - писала в дневнике Государыня, - и самое полное семейное счастье может быть достигнуто, когда все честно выполняют свои обязанности". Августейшая Семья вела замкнутый образ жизни. Они не любили торжеств и громких речей, этикет был им в тягость. Царица и Великие Княжны нередко пели в храме на клиросе во время Божественной Литургии. "А с каким трепетом, с какими светлыми слезами приступали они к Святой Чаше!" - вспоминал архиепископ Феофан Полтавский. По вечерам Царь часто читал вслух в семейном кругу. Царица и дочери занимались рукоделием, говорили о Боге и молились. "Для Бога нет невозможного, - писала Государыня. - Я верю в то, что кто чист своей душой, тот будет всегда услышан и тому не страшны никакие трудности и опасности жизни, так как они непреодолимы только для тех, кто мало и неглубоко верует".

Александра Феодоровна была прирожденной сестрой милосердия. Она посещала больных, оказывая им сердечную заботу и поддержку, а когда не могла пойти к страдающим сама, посылала дочерей. Государыня была убеждена: дети должны знать, что кроме красоты в мире много печали. Сама она никогда не роптала, нисколько не жалела себя, считая своим долгом "оставаться верной Христу и заботиться о тех, кто рядом".

Государыню называли настоящей подвижницей благотворительности. Будучи безупречной женой и матерью, она особенно сочувствовала горестям других матерей и оказывала им посильную помощь и заботу. Во время голода 1898 года она пожертвовала страдающим восьмую часть годового дохода семьи. Александра Феодоровна часто передавала денежную помощь нуждающимся через своих приближенных, стараясь сохранить это в тайне. Государыня устраивала благотворительные базары, выручка от которых шла на помощь больным; она организовала по всей стране учебные мастерские для бедных и открыла училище сестер милосердия. На свои личные средства Царица построила дом для солдат-инвалидов русско-японской войны, где они обучались всякому ремеслу.

Царская Чета покровительствовала Православной Церкви не только в России, но и во всем мире: за время правления Николая II были построены сотни монастырей и тысячи храмов. Государь ревностно заботился о духовном просвещении народа: по всей стране были открыты десятки тысяч церковно-приходских школ. Благочестивый Император поддерживал развитие искусств, возвышающих душу православного христианина, - церковной архитектуры, иконописания, древнего церковного пения и колокольного звона.

За время царствования Императора Николая II Русская Православная Церковь обогатилась большим числом новых святых и новых церковных торжеств, чем за весь XIX век. В 1903 году, ознакомившись с материалами к прославлению великого старца Серафима Саровского, Царь не согласился с мнением Синода и дерзновенно начертал: "Немедленно прославить". Летом того же года Царская Чета приехала в Саров на великое духовное торжество, собравшее сотни тысяч православных русских людей. Государь пешком, благоговейным паломником, на своих плечах нес гроб со святыми мощами Угодника Божьего и причащался вместе с Государыней Святых Христовых Тайн. Первого августа в Сарове Государь записал в дневнике: "Дивен Бог во святых Его. Велика неизреченная милость Его дорогой России; невыразимо утешительна очевидность нового проявления благодати Господней ко всем нам. На Тя Господи уповахом, да не постыдимся во веки. Аминь!"

В Дивеевском монастыре Их Величества посетили блаженную старицу Пашу Саровскую, которая предсказала трагическую судьбу Царской Семьи. Православная Россия в те памятные дни трогательно выражала Царю и Царице свою любовь и преданность. Здесь они воочию увидели подлинную Святую Русь. Саровские торжества укрепили в Царе веру в его народ.

Государь сознавал необходимость возрождения России на духовных началах Святой Руси. "Царство Русское колеблется, шатается, близко к падению, - писал в то время праведный Иоанн Кронштадский, - и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стертые правосудием Божиим с лица земли за свое безбожие и за свои беззакония". По замыслу Государя, успех задуманного во многом зависел от восстановления Патриаршества и выбора Патриарха. После глубоких размышлений он решил возложить, если Богу будет угодно, тяжелое бремя Патриаршего служения на себя, приняв монашество и священный сан. Царский Престол он полагал оставить своему сыну, назначив регентами при нем Императрицу и брата Михаила. В марте 1905 года Государь встретился с членами Святейшего Синода и сообщил им о своем намерении. В ответ последовало молчание. Великий момент был упущен - Иерусалим "не узнал времени посещения своего" (Лк. 19,44).

Государь, как носитель Верховной власти Православного Самодержавного Царства, нес священные обязанности Вселенского покровителя и защитника Православия, оберегая церковный мир во всем мире. Он встал на защиту гонимых, когда турки вырезали армян, притесняли и угнетали славян, и широко открыл границы России беженцам-христианам. Когда летом 1914 года Австро-Венгрия напала на беззащитную Сербию, Царь Николай II без колебаний ответил на призыв о помощи. Россия защитила братскую страну. Сербский королевич Александр направил Государю послание: "Тяжелейшие времена не могут не скрепить уз глубокой привязанности, которыми Сербия связана со святой славянской Русью, и чувства вечной благодарности Вашему Величеству за помощь и защиту будут свято храниться в сердцах сербов".

Помазанник Божий глубоко сознавал свой долг Царского служения и не раз говорил: "Министры могут меняться, но я один несу ответственность перед Богом за благо нашего народа". Исходя из исконно русского начала соборности, он стремился привлечь к управлению страной лучших людей, оставаясь решительным противником введения в России конституционного правления. Он пытался умиротворить политические страсти и дать внутренний мир стране. Однако страсти продолжали бушевать. Газета "Освобождение", издававшаяся в то время за границей, открыто называла "освободительные силы", выступавшие против Царской власти в России: "Вся интеллигенция и часть народа; все земство, часть городских дум... вся печать". Премьер-министр Столыпин сказал в 1907 году: "Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия".

На двадцатом году царствования Императора Николая II русское хозяйство достигло высшей точки своего расцвета. Урожай зерновых увеличился вдвое по сравнению с началом правления; население выросло на пятьдесят миллионов человек. Из безграмотной Россия быстро становилась грамотной. Экономисты Европы в 1913 году предсказывали, что к середине текущего века Россия будет господствовать над Европой в политическом, экономическом и финансовом отношениях.

Мировая война началась утром 1 августа 1914 года, в день памяти преподобного Серафима Саровского. Государь Николай II приехал на Дивеевское подворье Петербурга. Вспоминают: "Государь стоял у иконы преподобного Серафима. Запели: "Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы благоверному Императору нашему Николаю Александровичу на сопротивные даруя и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство". Государь очень плакал перед образом великого старца". Дивеевская блаженная Паша Саровская говорила, что войну затеяли враги Отечества, чтобы свергнуть Царя и разорвать Россию на части.

Через несколько дней после начала войны Государь с семьей прибыл в Москву. Ликовал народ, звонили колокола Первопрестольной. На все приветствия Царь отвечал: "В час военной угрозы, так внезапно и вопреки моим намерениям надвинувшейся на миролюбивый народ мой, я, по обычаю Державных предков, ищу укрепления душевных сил в молитве у святынь Московских".

С первых дней войны Государь, помимо неусыпных трудов государственных, объезжал фронт, города и села России, благословляя войска и ободряя народ в посланном ему испытании. Царь горячо любил армию и близко принимал к сердцу ее нужды. Известен случай, когда Государь прошел несколько верст в новом солдатском обмундировании, чтобы ближе понять тяготы солдатской службы. Он по-отечески заботился о раненых воинах, посещая госпитали и лазареты. В обращении его с низшими чинами и солдатами чувствовалась неподдельная, искренняя любовь к простому русскому человеку.

Царица старалась как можно больше дворцов приспособить под госпитали. Нередко она лично занималась формированием санитарных поездов и складов медикаментов в городах России.

Александра Феодоровна и старшие Княжны стали сестрами милосердия в Царскосельском госпитале. Весь их день был посвящен раненым, им они отдавали всю свою любовь и заботу. Ободрял страдающих и Царевич Алексей, подолгу разговаривая с воинами. Государыня работала в операционной. Очевидцы вспоминают: "Она подавала стерильные инструменты хирургу, помогая при самых сложных операциях, принимая из его рук ампутированные руки и ноги, убирая окровавленную и завшивленную одежду".

Она делала свою работу с тихим смирением и неутомимостью человека, которому Бог предназначил это служение. Во время тяжелых операций воины нередко умоляли Государыню быть около них. Она утешала раненых и молилась вместе с ними. "Я принимала искалеченных мужчин с ужасными ранами, - писала Александра Федоровна. - У меня болит сердце за них. Я им особенно сочувствую как жена и мать". Вспоминают, как в Петергофе, провожая полк на фронт, во время молебна Государыня плакала навзрыд, точно прощалась с родными детьми.

Государь обладал ценнейшими для военачальника качествами: высоким самообладанием и редкой способностью быстро и трезво принимать решения в любых обстоятельствах. Летом 1915 года, в тяжелейшее для русской армии время, Царь принял на себя Верховное командование войсками. Он был убежден, что лишь в этом случае враг будет разбит. Как только Помазанник Божий встал во главе армии, счастье вернулось к русскому оружию. Подъему боевого духа солдат во многом способствовал и приезд на фронт юного Царевича Алексея.

Весной 1916 года по воле Царя в действующую армию привезли из Московского Кремля Владимирскую икону Божией Матери, перед которой с верой и надеждой служили молебны. В это время Государь приказал начать наступление на Юго-Западном фронте, увенчавшееся большим успехом. Пока Государь возглавлял войска, неприятелю не было отдано ни пяди земли.

К февралю 1917 года армия держалась стойко, войска ни в чем не испытывали недостатка, и победа не вызывала сомнений. Император Николай II в тяжелейших условиях подвел Россию к порогу победы. Враги не дали ему переступить этот порог. "Только теперь возможно свержение Царя, - говорили они, - а потом, после победы над немцами, власть Государя надолго упрочится".

Преподобный Серафим Саровский еще в 1832 году предсказал всеобщий бунт против Царской власти и кровавый момент ее падения: "Они дождутся такого времени, когда и без того очень трудно будет Земле Русской, и в один день и в один час, заранее условившись о том, поднимут во всех местах Земли Русской всеобщий бунт, и, так как многие из служащих тогда будут и сами участвовать в их злоумышлении, то некому будет унимать их, и на первых порах много прольется невинной крови, реки ее потекут по Земле Русской, много дворян, и духовенства, и купечества, расположенных к Государю, убьют..."

В декабре 1916 года Государыня посетила в Новгороде Десятинный монастырь. Старица Мария, которая уже много лет лежала в тяжелых веригах, протянула к ней высохшие руки и произнесла: "Вот идет Мученица - Царица Александра", обняла ее и благословила. Блаженная Паша Саровская перед своей смертью в 1915 году все клала земные поклоны перед портретом Государя. "Он выше всех царей будет", - говорила она. На портреты Царя и Царской Семьи блаженная молилась наравне с иконами, взывая: "Святые Царственные Мученики, молите Бога о нас". Однажды Царю передали ее слова: "Государь, сойди с Престола сам".

Наступило 15 марта 1917 года. В столице нарастали волнения. В действующей армии вспыхнул "генеральский бунт". Высшие чины армии просили Государя отречься от Престола "ради спасения России и победы над внешним врагом", хотя победа уже была предрешена. С этой просьбой коленопреклоненно обратились к Царю и его ближайшие родственники. Не нарушая присяги Помазанника Божьего и не упраздняя Самодержавной Монархии, Император Николай II передал Царскую власть старшему из рода - брату Михаилу. В этот день Государь записал в дневнике: "Кругом измена, трусость и обман". Государыня, узнав об отречении, сказала: "Это Воля Божия. Бог допустил это для спасения России". Народ лишился того, кто обладал преемственной благодатью творить Русское Право.

Именно в тот роковой день в селе Коломенское, под Москвой, произошло чудесное явление иконы Божией Матери, названной "Державная". Царица Небесная изображена на ней в царской порфире, с короной на голове, со Скипетром и Державою в руках.

Пречистая приняла на Себя бремя Царской власти над народом России.

Начался крестный путь Царской Семьи на Голгофу. Она всецело предала себя в руки Господа. "Все в Воле Божией, - говорил Государь в трудные минуты жизни, - уповаю на Его милосердие и спокойно, покорно смотрю в будущее".

Молчанием встретила Россия весть об аресте 21 марта 1917 года Временным правительством Царя и Царицы. После отречения Государя обер-прокурор Святейшего Синода обратился с просьбой к Синоду разослать воззвание к народу - поддержать Православную Монархию. Синод ответил отказом.

Назначенная Временным правительством следственная комиссия изводила Царя и Царицу обысками и допросами, но не нашла ни единого факта, обличающего их в государственной измене. На вопрос одного из членов комиссии, почему еще не опубликована их переписка, ему ответили: "Если мы ее опубликуем, то народ будет поклоняться им, как святым".

Августейшая Семья, находясь в заключении в Царском Селе, неустанно трудилась. Весной Государь с детьми очищал парк от снега, летом они работали на огороде; рубили и пилили деревья. Неутомимость Царя так поразила солдат, что один из них сказал: "Ведь если ему дать кусок земли и он сам будет на нем работать, то скоро опять себе всю Россию заработает".

В августе 1917 года Царскую Семью повезли под охраной в Сибирь. В день праздника Преображения Господня на пароходе "Русь" они прибыли в Тобольск. При виде Августейшей Семьи простые люди снимали шапки, крестились, многие падали на колени: плакали не только женщины, но и мужчины. Однажды Государь спросил красноармейца из охраны, что делается в России. Тот ответил: "Льется кровь рекой от междоусобной войны. Люди уничтожают друг друга". Николай Александрович ничего не сказал и, тяжело вздохнув, обратил свой взор к небу. Режим содержания Царственных Узников постепенно ужесточался. Государыня писала в то время: "Надо перенести, очиститься, переродиться!"

Ровно через год после отречения, в Тобольске, Государь записал в дневнике: "Сколько еще времени будет наша несчастная Родина терзаема и раздираема внешними и внутренними врагами? Кажется иногда, что дольше терпеть нет сил, даже не знаешь, на что надеяться, чего желать? А все-таки никто как Бог! Да будет Воля Его Святая!".

Царская Семья всем сердцем любила Россию и не мыслила жизни вне Родины. "Как я люблю мою страну, со всеми ее недостатками. Она мне все дороже и дороже, и я каждый день благодарю Господа за то, что Он позволил нам остаться здесь", - писала Александра Феодоровна, будучи в заключении. "Я не хотел бы уезжать из России. Слишком я ее люблю, - говорил Государь. - Я лучше поеду в самый дальний конец Сибири".

"Мы до сего времени, - вспоминали слуги Государя, - такого благородного, сострадательного, любящего, праведного Семейства не видели и, наверное, больше не увидим". Епископ Тобольский Гермоген, который в свое время распространял клевету на Государыню, теперь открыто признал ошибку. В 1918 году перед своей мученической кончиной он написал письмо, в котором называл Царскую Семью "многострадальным Святым Семейством" и умолял всех быть осторожными в осуждении всякого человека, а особенно Помазанника Божия - Царя.

В конце апреля 1918 года Августейших Узников привезли под конвоем в Екатеринбург, который стал для них Русской Голгофой. "Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России: я буду этой жертвой, - говорил Государь, - да свершится воля Божия!" Постоянные оскорбления и издевательства со стороны охраны в Ипатьевском доме причиняли Царской Семье глубокие нравственные и физические страдания, которые они переносили с беззлобием и всепрощением. Государыня Александра Феодоровна записала в дневнике, вспоминая слова святого Серафима Саровского: "Укоряемы - благословляйте, гонимы - терпите, хулимы - утешайтесь, злословимы - радуйтесь. Вот наш путь. Претерпевший до конца спасется".

Царская Семья сознавала приближение смерти. В те дни Великая Княжна Татьяна в одной из своих книг подчеркнула строки: "Верующие в Господа Иисуса Христа шли на смерть, как на праздник становясь перед неизбежной смертью, сохраняли то же самое дивное спокойствие духа, которое не оставляло их ни на минуту. Они шли спокойно навстречу смерти потому, что надеялись вступить в иную, духовную жизнь, открывающуюся для человека за гробом".

В воскресенье 14 июля, за три дня до мученической кончины, по просьбе Государя в доме разрешили совершить богослужение. В этот день впервые никто из Царственных Узников не пел во время службы, они молились молча. По чину службы положено в определенном месте прочесть молитву об умерших "Со святыми упокой". Вместо прочтения дьякон на этот раз запел молитву. Несколько смущенный отступлением от устава, стал петь и священник. Царская Семья опустилась на колени. Так они подготовились к смерти, приняв погребальное напутствие.

Великая Княжна Ольга писала из заточения: "Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него - он всех простил и за всех молится, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь". В письме Государя к сестре как никогда проявилась сила его духа в тяжкие дни испытаний: "Я твердо верю, что Господь умилосердится над Россиею и умирит страсти в конце концов. Да будет Его Святая Воля".

По Промыслу Божию Царственные Мученики были взяты из земной жизни все вместе, в награду за безграничную взаимную любовь, которая крепко связала их в одно нераздельное целое.

В ночь мученической кончины Царской Семьи Дивеевская блаженная Мария бушевала и кричала: "Царевен штыками! Проклятые жиды!". Неистовствовала страшно, и только потом поняли, о чем она кричала. Под сводами Ипатьевского подвала, в котором Царственные Мученики и их верные слуги закончили свой крестный путь, были обнаружены оставленные палачами надписи. Одна из них состояла из четырех кабалистических знаков. Она расшифровывалась так: "Здесь, по приказанию сатанинских сил. Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы".

Не случайна и сама дата изуверского убийства - 17 июля. В этот день Русская Православная Церковь чтит память святого благоверного князя Андрея Боголюбского, который своей мученической кровью освятил единодержавие Руси. По свидетельству летописцев, заговорщики убили его самым жестоким образом. Святой князь Андрей первым провозгласил идею Православия и Самодержавия основой государственности Святой Руси и был, по сути, первым русским Царем.

В те трагические дни Святейший Патриарх Тихон в Москве, в Казанском соборе, во всеуслышание заявил: "На днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович... Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Мы знаем, что он, отрекаясь от Престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но он не сделал этого, желая страдать вместе с Россией".

Вскоре после революции у митрополита Московского Макария было видение Государя, стоящего рядом со Христом. Спаситель сказал Царю: "Видишь, в моих руках две чаши - вот эта, горькая, для твоего народа, а другая, сладкая, - для тебя". Царь упал на колени и долго молил Господа дать ему выпить горькую чашу вместо его народа. Спаситель вынул из горькой чаши раскаленный уголь и положил Государю в руку. Николай Александрович начал перекладывать уголь с ладони на ладонь и в то же время телом просветлялся, пока не стал, как светлый дух... И вновь увидел святитель Макарий Царя среди множества народа.

Своими руками он раздавал ему манну. Незримый голос в это время произнес: "Государь взял вину русского народа на себя; русский народ прощен".

"Прости им грех их; а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал" (Исх. 32,32), - подчеркнул Николай Александрович строки в Священном Писании. Государь мужественно взошел на Голгофу и с кроткой покорностью Воле Божией принял мученическую смерть. Он оставил в наследие ничем не омраченное Монархическое Начало как драгоценный Залог, полученный им от своих Царственных Предков.

Святой Серафим Саровский еще в 1832 году предсказал не только падение Царской власти, но и момент ее восстановления и воскрешения России: "...но когда Земля Русская разделится и одна сторона явно останется с бунтовщиками, другая же явно станет за ГОСУДАРЯ и Отечество и Святую Церковь - а ГОСУДАРЯ и всю Царскую фамилию сохранит Господь невидимою десницею Своею и даст полную победу поднявшим оружие за НЕГО, за Церковь и за благо нераздельности Земли Русской - но не столько и тут крови прольется, сколько когда правая за ГОСУДАРЯ ставшая сторона получит победу и переловит всех изменников и предаст их в руки Правосудия, тогда уже никого в Сибирь не пошлют, а всех казнят, и вот тут-то еще более прежнего крови прольется, но эта кровь будет последняя, очистительная кровь, ибо после того Господь благословит люди Свои миром и превознесет Помазанного Своего Давида, раба Своего, Мужа по сердцу Своему".
Никогда не надейся на себя, но всегда - на Бога. И слава Богу за всё!