Поэзия.

[Дианта]

Молитва о детях

Боже,
храни детей,
которым за двадцать

Им умирать,
а потом еще расставаться

Аскеру дай голос,
прохожим слух
Дай отдохнуть
неспящему после двух

Сделай так, чтобы раз
в девятнадцать лет -
Крайний поезд,
последний шальной билет

Дай сибариту
трубочку и бокал
Сделай,
чтобы кофе не убегал...

Но больше - люби
поэтов и нищебродов,
выходцев из гонимых
Твоих народов:

Геев и хиппи,
готов и растаманов
странных, накуренных
и постоянно пьяных
что-то рисующих, пишущих и читающих, всех, ничерта в этой жизни не понимающих -

Это для них

я иного прошу отмерить

Лучше других

твои Дети

умеют

верить.

(Арчет)

[Мария87]

Знаешь, легко бывает только в кино и книгах.
В жизни совсем иначе. Жизнь отдаёт войной
и заставляет биться, горы руками двигать...
Выстоять или сдаться - третьего не дано.

Невыносимо часто хочется крикнуть в небо:
"Так невозможно больше! Всё это мне за что?"
Слёзы в глазах искрятся, голос дрожит от гнева,
и от ранений прошлых сердце, как решето.

Знаешь, дорога к счастью редко бывает лёгкой,
редко вообще бывает пройдена до конца.
На поворотах резких крик застывает в лёгких -
только бы не сломаться и не отчаяться...

Только бы не споткнуться, только не оступиться,
так и живёшь надеждой, держишься ей одной...
Завтра начнётся снова жизнь на другой странице -
выстоять или сдаться. Третьего не дано.

Татьяна Мехнина-Ван Инг

[midori]

Что-то тут паутиной совсем заросло))))подкину пожалуй)

Верочка конечно)

Сыновья

вот они, мои дети, мои прекрасные сыновья
узкая порода твоя
широкая бровь твоя
и глаза цвета пепла

цвета тамариндовой косточки
нераспаханного жнивья
подбородки с ямкой, резцы с отчётливой кривизной
и над ними боженька, зримый, явственный и сквозной
полный смеха и стрёкота, как полуденный майский зной

шелковичные пятна в тетрадях в клетку и дневниках
острые колени в густой зелёнке и синяках
я зову их, они кричат мне «мы скоро! скоро!»
но всё никак

[*Даша*]

Сегодня 120 Есенину!

Какое стихотворение у вас самое любимое?

[midori]

У Есенина нравятся эти:

Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй.

Опрокинутая кружка
Средь веселых не для нас.
Понимай, моя подружка,
На земле живут лишь раз!

Оглядись спокойным взором,
Посмотри: во мгле сырой
Месяц, словно желтый ворон,
Кружит, вьется над землей.

Ну, целуй же! Так хочу я.
Песню тлен пропел и мне.
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьется в вышине.

Увядающая сила!
Умирать так умирать!
До кончины губы милой
Я хотел бы целовать.

Чтоб все время в синих дремах,
Не стыдясь и не тая,
В нежном шелесте черемух
Раздавалось: «Я твоя».
 

*********

Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот - и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта - ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились -
Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,-

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

[*Даша*]

Роберт Рождественский
 

 
* * *
Человеку надо мало:
чтоб искал
и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг -
     один
и враг -
         один...
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей -
                  жила..

Человеку надо мало:
после грома -
             тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь -
       одну.
И смерть -
          одну.
Утром свежую газету -
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И -
   межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности,-
                 немного.
Это, в общем-то,- пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку
        мало
            надо.
Лишь бы дома кто-то
ждал.
1973

[Виктор_Шамонин_Версенев]

Стоит средь цветов телёнок,
Радость в телячьих глазах,
Видать, заплутал спросонок,
Впервые малыш в лугах.
Ромашки, анютины глазки,
Мяты душистая кладь,
Он вдруг окунулся в сказку,
Стараясь её понять,
Смотрел на цветы умильно,
Нюхал один, второй...
Ох, пахло как Русью сильно,
Русью совсем другой.
Забыт им сарай дощатый,
Унылый и грязный двор,
Глиняный дом горбатый,
Старый гнилой забор.
Телёнок взбрыкнул игриво,
Вышел к дороге следком,
Мама встречала красиво;
Лизнула сынка языком
И в чувствах своих ребячьих,
Пред мамкой он стал чудить;
Из глаз золотых телячьих,
Катились слезинки в сныть.

Читает: Александр Водяной
Художник: Мирослава Костина
https://yadi.sk/d/HwkmZzeGfxrW2

[Виктор_Шамонин_Версенев]

Вечер дремлет у дороги,
Над водой вздремнул туман,
Дремлют ивы-недотроги,
Дремлет ветер-хулиган.
Я тропинкой выйду к речке,
Песню тихо запою.
Месяц кроткою овечкой,
Станет слушать песнь мою.
Он забудется в печали,
Будет плакать и грустить,
А берёзовые дали,
Будут слёзы грусти пить.

Автор:Виктор Шамонин-Версенев
Читает: Александр Водяной
https://yadi.sk/d/UALKVRqocFcqQ

[*Даша*]

ЧЕТВЕРТАЯ ПАЛАТА


     Девочке в сером халате,
     Аньке из детского дома,
     В женской четвертой палате
     Каждая малость знакома -

     Кружка и запах лекарства,
     Няньки дежурной указки
     И тридевятое царство -
     Пятна и трещины в краске.

     Будто синица из клетки,
     Глянет из-под одеяла:
     Не просыпались соседки,
     Утро еще не настало?

     Востренький нос, восковые
     Пальцы, льняная косица.
     Мимо проходят живые.
     - Что тебе, Анька?
     - Не спится.

     Ангел больничный за шторой
     Светит одеждой туманной.
     - Я за больной.
     - За которой?
     - Я за детдомовской Анной.

Арсений Тарковский

[midori]

жизнь рассыпалась в труху.
и учеба.
зубы выпали вверху
сразу оба.

улыбаюсь без зубов,
как пантера.
все, закончилась любовь.
и карьера.

как же я найду жену,
очарую?
свистну в пустоту одну
и вторую?

привлекательность совсем
нулевая.
потому что суп я ем,
проливая.

как мечту сумею я
сделать явью,
если страшно, как змея,
шепелявлю?

как я буду инженер,
гидротехник?
зубы шли мне, например.
но и тех нет.

- мама, папа, суждено
попрощаться.
раз беззубым не дано
в жизни счастья.

стану я в густом лесу
жить в землянке,
бегать, ковырять в носу,
есть поганки.

и как стал о том мечтать,
видеть сны я, -
зубы выросли опять.
коренные.

11 мая 2015 г.
В. Полозкова

[*Даша*]

 

[midori]

Никогда не тревожь того, кто лежит на дне.
Я песок, и большое море лежит на мне,
Мерно дышит во сне, таинственном и глубоком.
Как толстуха на выцветшей простыне,
С хлебной крошкой под самым боком.

Кто-то мечется, ходит, как огонек в печи,
Кто-то ищет меня, едва различим в ночи
По бейсболке, глазным белкам, фонарю и кедам.
Я лежу в тишине, кричи или не кричи.
Мои веки ни холодны и ни горячи.
И язык отчаянья мне неведом.

Что за сила меня носила – а не спасла.
Я легка, непроизносима, мне нет числа.
Только солнце танцует ромбиками сквозь воду.
Дай покоя, Господи, и визирю, и рыбарю,
Дай покоя, и больше я не заговорю,
Тем любимым бейсболке, кедам и фонарю,
От которых теперь я вырвалась
на свободу.

8 мая 2008 года.
В.Полозкова

[*Даша*]

[midori]

На эту же тему) очень его люблю ))


Смотрю на тебя — и думаю.

Себе самой — и не верится:

Эту принцессу, звезду мою,

Я ли носила под сердцем?

К тебе прикасаюсь — ласково.

Приподымаю — бережно.

Эти в цвет неба глазки,

Мне ли смеются нежно?

Кормлю ли тебя — жадную

Грудь мою яростно — мнущую.

Чудо это, отраду мою,

Я родила ли сущую?

Ты, что машешь ручонками,

Плоти моей клочок

С голубыми глазёнками,

Слюнявишь мое ли плечо?

Видится мне и не верится,

Только вот она, рядом —

Частица моего сердца,

Души любовь и услада.

Мне сквозь грозы грохотание

Лондонской злой, упрямой,

Чудится писк-щебетание —

Мамочка, моя мама…

Ночь над городом стелется,

Видно покоя ищет…

Доченька, все перемелится,

Я подниму тебя, выращу!

Мне не назвать возвышенней

По накалу неистовства

Чувства меня пронзившего —

Первого материнства!

[midori]

Иосиф Бродский

Я всегда твердил, что судьба – игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако – сильно.

Я считал, что лес – только часть полена.
Что зачем вся дева, если есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке – ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.

1971