Отгадай отрывок

[Looking for the Sun]

Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену.
Как бы мало ни были известны намерения и взгляды такого человека после того, как он поселился на новом месте, эта истина настолько прочно овладевает умами неподалеку живущих семейств, что на него тут же начинают смотреть как на законную добычу той или другой соседской дочки.
— Дорогой мистер Беннет, — сказала как-то раз миссис Беннет своему мужу, — слышали вы, что Незерфилд-парк наконец больше не будет пустовать?
Мистер Беннет ответил, что он этого не слышал.
— Тем не менее это так, — продолжала она. — Только что заходила миссис Лонг и сообщила мне эту новость!
Мистер Беннет промолчал.
— А хотелось бы вам знать, кто будет нашим новым соседом? — с нетерпением спросила его жена.
— Готов вас выслушать, если вам очень хочется мне об этом сказать.
Большего от него не требовалось.

[doctor-helen]

"Гордость и предубеждения". Автора точно не помню, по-моему, Джейн Остен.

[Looking for the Sun]

doctor-helen, всё правильно!  Загадывайте! 

[doctor-helen]

 В 1878 году я окончил Лондонский университет, получив звание врача, и
сразу же отправился в Нетли,  где  прошел  специальный  курс  для  военных
хирургов. После окончания занятий я был  назначен  ассистентом  хирурга  в
Пятый Нортумберлендский стрелковый полк. В то время полк стоял в Индии,  и
не успел я до него добраться, как вспыхнула вторая война  с  Афганистаном.
Высадившись  в  Бомбее,  я  узнал,  что  мой  полк  форсировал  перевал  и
продвинулся далеко в глубь неприятельской  территории.  Вместе  с  другими
офицерами, попавшими в такое же  положение,  я  пустился  вдогонку  своему
полку; мне удалось благополучно добраться  до  Кандагара,  где  я  наконец
нашел его и тотчас же приступил к своим новым обязанностям.
     Многим эта кампания принесла почести и повышения, мне же не досталось
ничего, кроме неудач и несчастья. Я был переведен в  Беркширский  полк,  с
которым я участвовал в роковом сражении  при  Майванде[1].  Ружейная  пуля
угодила  мне  в  плечо,  разбила  кость  и  задела  подключичную  артерию.
Вероятнее всего я  попал  бы  в  руки  беспощадных  гази[2],  если  бы  не
преданность и мужество моего  ординарца  Мюррея,  который  перекинул  меня
через  спину  вьючной  лошади  и  ухитрился   благополучно   доставить   в
расположение английских частей.
     Измученный раной и ослабевший  от  длительных  лишений,  я  вместе  с
множеством других раненых страдальцев  был  отправлен  поездом  в  главный
госпиталь в Пешавер. Там я стал постепенно поправляться  и  уже  настолько
окреп, что мог передвигаться по палате и даже выходить на  веранду,  чтобы
немножко погреться на солнце, как вдруг меня свалил брюшной тиф, бич наших
индийских колоний. Несколько месяцев меня  считали  почти  безнадежным,  а
вернувшись наконец к  жизни,  я  еле  держался  на  ногах  от  слабости  и
истощения, и врачи решили, что меня необходимо немедля отправить в Англию.
Я отплыл на военном транспорте "Оронтес" и месяц спустя сошел на  пристань
в  Плимуте  с  непоправимо  подорванным  здоровьем,  зато  с   разрешением
отечески-заботливого  правительства  восстановить  его  в  течение  девяти
месяцев.
     В Англии у меня не  было  ни  близких  друзей,  ни  родни,  и  я  был
свободен, как ветер,  вернее,  как  человек,  которому  положено  жить  на
одиннадцать шиллингов и шесть пенсов в день. При таких обстоятельствах  я,
естественно, стремился в Лондон,  в  этот  огромный  мусорный  ящик,  куда
неизбежно попадают бездельники и лентяи  со  всей  империи.  В  Лондоне  я
некоторое  время  жил  в  гостинице  на  Стрэнде  и  влачил   неуютное   и
бессмысленное существование, тратя свои гроши гораздо более привольно, чем
следовало бы. Наконец мое финансовое положение стало настолько угрожающим,
что вскоре  я  понял:  необходимо  либо  бежать  из  столицы  и  прозябать
где-нибудь  в  деревне,  либо  решительно  изменить  образ  жизни.  Выбрав
последнее, я для начала решил покинуть гостиницу и найти себе какое-нибудь
более непритязательное и менее дорогостоящее жилье.

[Mama Cholia]

 По-моему, это "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона" самое начало.. Артур Конан Дойл.

[Istrinka]

Именно это оно и есть. И то ли мне мерещится, то ли это произведение уже не в первый раз загадывают...

[мамаКати]

Именно это оно и есть. И то ли мне мерещится, то ли это произведение уже не в первый раз загадывают...

Ну перечитывать все 99 стр 
К тому же люди разные угадывают

[doctor-helen]

По-моему, это "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона" самое начало.. Артур Конан Дойл.

Правильно. Это "этюд в багровых тона" из серии "Приключения Шерлока Холмса". Загадывай.

[Mama Cholia]

 К Дню Победы:
 
  Они  долго  сидели и молчали. Лагерь исчез.  Исчез и разрушенный город.
Перед ними  был только луг, а  над лугом -- мягкое небо. Теплый ветер ласкал
их лица.  Казалось, он дует сквозь  черную паутину прошлого, словно стараясь
оттолкнуть ее своими мягкими ладонями. "Так, наверное,  и нужно начинать, --
думал Бухер. -- С самого начала. Не с воспоминаний, ожесточения и ненависти,
а с самого  простого. С чувства, что ты  живешь. Живешь не  вопреки чему-то,
как в лагере,  а просто --  живешь". Он чувствовал, что это  не бегство.  Он
знал,  чего хотел от  него 509-й:  он  должен был  стать одним  из  тех, кто
выстоит и не сломается,  чтобы обличать и бороться. Но он вдруг почувствовал
и то, что бремя ответственности, которую возложили на него мертвые, раздавит
его,  если он  не сумеет сохранить это ясное,  могучее чувство жизни. Только
оно могло бы придать ему силы и в то же время не позволить ему ни забыть, ни
погибнуть от воспоминаний. Об этом ему говорил и Бергер во время прощания.
     --  Рут,  --  произнес  он, наконец,  после долгого молчания.  --  Если
человек  начинает жизнь  заново, с  самого начала,  как  мы с тобой, то ведь
впереди у него должна быть целая бездна счастья, а?
     Сад стоял в цвету.  Но, приблизившись к дому, они увидели, что прямо за
ним  взорвалась бомба. Она  разрушила всю  заднюю часть постройки.  Целым  и
невредимым остался лишь фасад. Сохранилась  даже резная  наружная дверь. Они
открыли ее. Но она вела к груде обломков.
     -- Значит, он никогда и не был домом. Все это время...
     -- Хорошо, что мы не знали об этом.
     Они молча смотрели на то,  что так долго  считали домом.  Все это время
они  верили, что пока  он  стоит,  у них тоже все будет хорошо. Они верили в
иллюзию.  В руину с  уцелевшим фасадом.  В  этом была и ирония,  и  какое-то
странное утешение.  Эта  иллюзия помогла  им выжить,  а  остальное  не имело
значения.

[Улыбаюсь]

Похоже на Ремарка. Но произведение вряд ли назову.

[Mama Cholia]

  Да, Жень, это Ремарк. А что именно никто не назовёт?? Подожду ещё немного.

[Mama Cholia]

 Подсказываю: из аннотации к книге:
 
  Что остается у людей, захлебывающихся в огненном водовороте войны? Что остается у людей, у которых отняли надежду, любовь — и, по сути, даже саму жизнь?Что остается у людей, у которых не осталось просто НИЧЕГО? Всего-то — искра жизни. Слабая,но — негасимая. Искра жизни, что дает людям силу улыбаться на пороге смерти. Искра света — в кромешной тьме...
  Один из фашистских концлагерей на территории Германии… 1945 год… Заключенного №509, в прошлом редактора либеральной газеты, не сломили голод, пытки и истязания. Как и его товарищи, чудом избежавшие расстрелов и повешений, он догадывается о близком поражении гитлеровской Германии и чувствует приближение свободы.

[tata-ru]

"Искра жизни"

[Mama Cholia]

  Аллилуйя!!!    tata-ru, МОЛОДЕЦ!!! Загадывай!

[tata-ru]

...Работа закипела. Проход был узок, и там могли работать всего трое, но зато люди сменяли друг друга через четверть часа и каждый вгрызался в осыпь с новой силой, а длинная вереница людей передавала вынутые камни из рук в руки.
   Другие спасатели тщательно обследовали правый и левый выходы из большого грота. Как знать, может быть, какой-либо из них ведёт в глубь земли, мимо обвала, и там где-нибудь уцелевшие от катастрофы ребята ждут помощи. К сожалению, один из коридоров повернул обратно и замкнулся кольцом, а другой завершился тупиком...