Отгадай отрывок

[Mama Cholia]

  Нет, Володь, 19-ый век! 
 

[Istrinka]

Эдгар По "Золотой жук" (кажется...)

[Mama Cholia]

  Верно, Инна, Эдгар Аллан По - создатель формы современного детектива. Творчество Эдгара По способствовало появлению жанра научной фантастики(с), оказывается.  :blink:
  Загадывайте! 

[Vlada]

Инна, загадывай!!!

[Istrinka]

     Цветы пришли в негодование от дерзкого вторжения уродца в их прекрасную обитель; когда же они увидали, как он скачет по дорожкам, смешно и неуклюже размахивая руками над головой, они уже не в состоянии были дольше сдерживаться.
   -- Право же, он слишком безобразен, чтобы позволять ему играть в тех местах, где находимся мы! -- восклицали Тюльпаны.
   -- Напоить бы его маковым цветом, чтоб он уснул на тысячу лет, -- говорили высокие огненно-красные Лилии и от гнева запылали еще ярче.
   -- Ужас, прямо ужас, до чего он безобразен! -- взвизгнул Кактус. -- Он весь искривлённый, приземистый, и голова у него несообразно велика по сравнению с ногами. При виде его у меня колючки встают дыбом, и, если он только подойдёт ко мне, я его исколю своими шипами.
   -- И у него в руках к тому же один из лучших моих цветков, -- воскликнул Куст Белых Роз. -- Я сам подарил его нынче утром **** ко дню рождения, а он его украл у неё. -- И он закричал что было силы: -- Вор! Вор! Вор!
   Даже красные Герани, которые вообще-то не спесивы, -- у них у самих куча бедных родственников, -- так и скручивались все от отвращения, и когда Фиалки скромно заметили, что хоть он и очень некрасив, но не по своей же вине, -- Герани не без основания возразили, что в том-то и беда, и что раз он неизлечим, нет оснований восхищаться им только за это. Да и некоторые из Фиалок сами чувствовали, что ** как будто даже кичится своим безобразием, выставляя его напоказ, и что он выказал бы гораздо больше вкуса, если б принял печальный или хотя бы задумчивый вид, вместо того чтоб прыгать и скакать по дорожкам, принимая такие причудливые и нелепые позы.
   Что касается старых Солнечных Часов -- особы выдающейся и некогда указывавшей время самому Императору Карлу V, -- то они до того были поражены видом маленького **, что чуть не забыли отметить целых две минуты своим длинным теневым пальцем и не удержались, чтобы не сказать большому молочно-белому Павлину, гревшемуся на солнышке на балюстраде, что, мол, всем известно, что царские дети -- это царские дети, а дети угольщика -- это дети угольщика, и ни к чему уверять, будто это не так, с чем Павлин всецело согласился и даже крикнул: "Несомненно! Несомненно!" -- таким пронзительным и резким голосом, что Золотые Рыбки, жившие в бассейне фонтана, от которого веяло прохладой, высунули головки из воды и спросили у огромных каменных Тритонов, в чем дело и что произошло.
   А вот птицам ** почему-то понравился. Они и раньше часто видали в лесу, как он плясал, подобно эльфу, гоняясь за подхваченными ветром листьями, или же, свернувшись клубочком где-нибудь в дупле старого дуба, делил с белками собранные им орехи. И они ничуть не возмущались его безобразием. Ведь и соловей, который по вечерам пел в апельсиновых рощах так сладко, что даже Лупа иной раз склоняла свой лик, чтобы послушать его, был не великий красавец; к тому же мальчик был добр к ним, и в жестокую зимнюю стужу, когда на деревьях нет ягод, и земля становится тверда, как железо, а волки подходят в поисках пищи к самым городским воротам, он никогда не забывал о них и всегда бросал им чёрные крошки от своего ломтя и делил с ними свой завтрак, как бы он ни был скуден.

[Нима]

"день рожденья инфанты", Оскар Уальд. Грустная такая сказка...

[Акари]

Уальд?  ну ничего себе! Не ожидал от него такого...

[Istrinka]

Правильно.

[Нима]

Инна, спасибо! Еще раз - извините за беспокойство!
Загадываю:

Егор медленно отодвинулся от костра, чтобы треск его не  мешал слушать,
задержал дыхание. Кто-то кричал вдалеке. Звонкий голос, по-видимому девичий,
и,  кажется,  даже веселый. Слов  не разобрать, только  долгие гласные: а-а,
у-у, о-о! Как будто поет. Егор определил направление ветра, встал и закричал
сам. Сопки поглощали эхо,  звуки голоса быстро  погасли. Но  ему показалось,
что та  невидимая  девушка  отвечает ему на более высокой  ноте и  чуть-чуть
погромче.  Тогда  он загасил костер и зашагал в темноте в ту  сторону.  То и
дело подавал  голос  и с радостью убеждался, что  его слышат и отвечают  ему
по-прежнему  непонятно,  но  все  же  человеческим  голосом.  Пришлось  идти
напрямик, переваливать через высокую сопку, в  полной темноте это  оказалось
тяжким  испытанием.  Несколько раз  он  срывался  с  крутого  склона, падал,
катился  по  росистой траве,  ругался  в полный голос, чтобы разозлить себя,
подстегнуть, а когда добрался до вершины, то  понял, что голос, звавший его,
пропал. Он кричал громко, на все  четыре  стороны,  долго  прислушивался, но
никто не отвечал ему. Тогда он сел, изможденный, хотел сплюнуть с досады, но
рот  пересох.  Сидел  так, слушал тайгу, она говорила  на языках ползучих  и
летающих тварей, и ни одно слово не походило на человеческий язык.
     Он снова решил развести костер и поспать хоть немного, но опять услышал
давешний  голос  и настолько близко, что даже испугался.  На  этот раз можно
было  разобрать  слова,  вернее,  одно  слово.  Неведомая  девушка  кричала:
"Его-о-р!"  Она  звала   его   по   имени,  и   голос  был  ласковый,  юный,
взволнованный. "Его-ор!  -- кричала она. -- Иди сюда!" И он не выдержал. Как
ни абсурдно все происходящее,  но он  был слишком голоден, измучен, чтобы не
поддаться  на звавший его ласковый  голос. В низком  сыром логу остановился,
прислушался,  закричал  что   есть  силы,  сложив   руки  рупором:  "Э-э-эй!
Отзовись!"
     Но услышал  только плеск реки.  На  ощупь добрался  до низкого  берега,
вымыл лицо, напился, покричал еще.
     -- Егорушка,-- тихо позвал его голос за спиной.
     Он резко  обернулся, не  устоял на ногах, упал.  В  темноте  послышался
смех, холодный, приглушенный, словно рот прикрывали ладошкой.
     -- Ну,  чего смеешься? -- спросил Егор, обращаясь к темноте. -- Кто ты?
Это ты меня из огня вывела? Почему прячешься?
     -- Его-о-орушка! -- протянул томный голос и рассмеялся. -- Я здесь. Иди
ко мне. Иди.
     Голос перешел на шепот, призывный, чуть ли не страстный.
     -- Смеешься? -- зло спросил Егор. -- Ну смейся. Я подожду.
     Он  сел  на сырую  валежину,  не боясь промочить брюки. И  без того вся
одежда  была  насквозь мокрой. Нечистой силы Егор не боялся,  а людей и  тем
более.
     -- Ну что же ты сидишь? -- зашептала девушка над самым ухом.
     Он ощутил  ее дыхание  на шее, почему-то холодное, словно порыв речного
ветра.  Не  поворачиваясь, резко вытянул  руку  за  спину, подавшись  назад.
Что-то мягкое и холодное скользнуло по кончикам пальцев.
     -- Ну же, ну, я жду, иди сюда, -- шепнула девушка, коротко хихикнув.
     Безлунная ночь,  сырость,  плеск  реки  и  невидимая девушка напоминали
что-то виденное  или читанное, но страха не было. Девушка, и все тут.  Разве
можно  бояться  девушек? И  все  же оставалось  чувство  близкой  опасности,
поэтому  он  предпочел  встать  и повернуться лицом к  возможной  опасности.
Увидел нечто белесое, словно размытый ветром туман, мелькнувший и  пропавший
тотчас во тьме.
     --  Что же  ты  убегаешь? --  спросил с  вызовом Егор, положа  руку  на
топорище. -- Я к тебе, а ты от меня? Иди поближе, познакомимся.
     И  тут  же что-то  толкнуло  его в грудь. Егор  не удержался и упал  на
спину, больно ударившись о камни. Топор выпал из рук, но, удержанный ремнем,
остался на поясе.
     -- Егорушка, -- шептала девушка в ухо. --  Егорушка, ласковый  ты  мой,
касатик ты мой ненаглядный...
     Холодная чужая рука скользнула по лицу.
     -- А  ну  брысь отсюда!  -- закричал Егор,  вскакивая. -- Кто  бы ты ни
была, убирайся-ка отсюда подобру-поздорову!
     Чиркнул спичкой.  Слабый огонек осветил прибрежные камни,  воду, клочья
травы.  Больше ничего. Тогда  он  решил отойти  от берега и развести костер.
Пока он  брел в темноте, невидимая  девушка кружилась вокруг него, то и дело
касаясь руками его  тела, каждый  раз в новом  месте, и Егор отмахивался  от
нее, как от неуловимой мухи.
     На ощупь  собрал веток,  надрал  бересты. Огонь ярко вспыхнул,  обнажил
светлый  круг камней. Егор  сел  поближе к костру, не расслабляясь и  ожидая
подвоха. И  не зря. Костер громко зашипел, взметнулось вверх пламя, и тотчас
же  горящие ветки разлетелись во все стороны, разбрасывая искры и  погасая в
сырой траве. Егор едва успел откатиться в сторону.
     И услышал смех. Громкий, звонкий, самозабвенный. Сперва ему показалось,
что девушка справа,  и повернулся туда, но смех быстро переместился влево, а
потом  назад, а  потом даже  послышался  сверху.  Ни шума шагов, ни  шелеста
крыльев. Егор совсем разозлился.
     --  Эй,  ты,  нечисть  ночная!  -- закричал он в  запале.-- Вот  только
попадись мне, вот только подойди ко мне!
     -- Проказник, --  громким шепотом  сказала  девушка, и  тут же ледяная,
обжигающая тяжесть  навалилась  на спину  Егора, крепкие руки  обхватили его
грудь, плотно  прижав руки  к  телу. --  Баловник ты мой, люб ты мне, ох как
люб, идем ко мне, ну идем...
     Егор  всегда  считал  себя  сильным,  но   как  ни  вырывался,  объятия
становились  еще сильнее и  крепче.  Тогда  он резко наклонился вперед и что
есть силы лягнул сапогом. Нога  попала  в мягкое, податливое, как пластилин.
Задыхаясь и коченея от холода, Егор упал на бок, но  освободился от захвата.
Быстро  перевернулся на  спину,  согнул колени,  напружинив  ноги,  а руки с
зажатым  ножом  изготовил так, чтобы  отразить возможное нападение.  В почти
абсолютной  темноте  драться   было  тяжело,   тем   более  с   противником,
превосходящим  его  по  силе, хитрости,  и, самое  главное,  с  невидимым  и
незнакомым.

[Mama Cholia]

   Это современная фантастика? 

[Vlada]

Шукшин?

[Акари]

У Белянина я такого не помню, но слог и стиль очень похожи...

[Нима]

Да, современная, но не совсем новейшая, где-то на заре капитализма вышла книжечка, потом этого не очень известного, но все-таки автора, несколько раз переиздавали. Поэтому не Шукшин и не Белянин. 

[*Даша*]

  может еще подсказочку?

[Акари]

подсмотрел в инете...  pppхрен отгадаешь
извиняюсь за свой французский