Отгадай отрывок

[Istrinka]

Ну что - голосование открыть? Булычёв - не Булычёв, Алиса - не Алиса?

[Улыбаюсь]

Че-то я посмотрела ответ и мне стало стыдно 
В детстве я предвкушала, как буду подобные книжки перечитывать со своими детьми. Похоже, пора 

[Istrinka]

Не поняла... отгадывать будем?
Автор всё же Булычёв.

[Istrinka]

что то из серии про Алису Селезневу Булычева точнее не вспомню)

Короче, это Булычёв "День рождения Алисы".
жду погоду, загадывайте.

[Bettina]

Мы надели рюкзаки. Нас зашатало с непривычки. И ведь не придумаешь невесомость, не те места.

   За камнем, на который указала старая дама, увидели мы дорогу. Обыкновенную сельскую дорогу в траве, будто накатанную телегами. Мы пошли по колеям двумя вереницами. В колеях синели какие то цветы, вроде цикория. Не надо бы их топтать, да как уследишь, когда мотает от тяжести и ноги будто пудовые.

   Голован замыкал правую вереницу, я — левую.

   Голован сказал:

   — А какой интересный старик, да? Борода золотая, будто из овса.

   — Какой старик?

   — Ну, этот, «справочное бюро»…

   Вот тебе и на!

   Малыш Локки оглянулся на нас.

   — Какой же это старик? Он даже не ц человек! У ц человеков не бывают клювы и перья!

   Остальные тоже заоглядывались. Наверно, там, на каменной площадке, каждый видел «сотрудника справочного бюро» по своему. Но никто больше не заспорил — солнце жарило, лямки резали плечи. Голован забрал рюкзак у Локки. Доня — у Аленки. Я хотел взять у Кирилки, но он заупрямился:

   — Нет! Это несправедливо…

   — Иди ты со своей справедливостью! Сейчас упадешь.

   — Ну… вот если буду падать, тогда…

   К счастью, впереди оказался мостик, а под ним ручей. Мы сбросили рюкзаки и башмаки. Умылись, поглотали прохладной воды из ладоней. Поболтали в воде ногами. В рюкзаках и правда поверх башмаков у каждого лежала буханка хлеба и солдатская фляжка в брезентовом чехле. Мы наполнили фляжки по самые горлышки.

   Потом перешли мостик и двинулись дальше.

   В траве стоял сухой стрекот. Кузнечики, что ли? Затем в этот стрекот вплелся другой, более громкий и механический. Над нами пронеслась громадная птица. У нее были черные с желтыми зубцами крылья…

   Да не птица это, а дельтаплан с мотором! Он сел в сотне шагов впереди нас. Из него выбрался толстый косматый пилот.

   — Ну вот, началось, — уныло сказал Минька. Потому что пилотом был, конечно же, Рыкко Аккабалдо.

   Мы остановились, а он шел к нам, постепенно увеличиваясь в размерах.

   — Вот теперь то он точно сожрет нас с потрохами, — грустно сообщил Доня Маккейчик. — Коптилка, ты можешь придумать пушку?

   Коптилка сказал равнодушно:

   — Не а…

   Рыкко приблизился. Глянул углями сквозь черное сено. Кулачищем вытер под носом дыней.

   — Послушайте, господин Аккабалдо, — убедительным тоном начал Доня Маккейчик. — Вы, конечно, носитель Мирового Зла и все прочее. Но, может быть, хоть капля совести у вас имеется? Что вы связались с детьми младшего и среднего школьного возраста? Смотрите, среди нас есть совсем маленькие.

   — Ага… — прогудел Рыкко. — Особенно вон тот коричневый, который на меня собак натравил… Да ладно. Я же нынче не ссориться пришел, а так… попрощаться.

   Мы открыли рты. Изумленно и недоверчиво.

   — Ну да… — вздохнул он. — Уходите, значит? Жаль, по правде говоря. Когда рядом были, оно как то веселее. Бывало, ссорились, конечно, зато интересно. А теперь что…

   — Мы иногда сами были виноваты, — сказал Кирилка.

   — Теперь чего считать, кто сколько виноват. Дело, можно сказать, прошлое. Я вот что… подарок вам сделать хочу.

   — Бойтесь данайцев, дары приносящих, — сказал Голован, охламонистый снаружи, но образованный внутри.

   — Да нет же, я по правде! Без этой, значит, всякой… без диверсии. Потому что корабль то ваш я все таки зря потопил. Сгоряча вышло… Ну и за это берите мой.

   — Да нам теперь вроде и ни к чему, — смущенно отозвался Голован.

   — Это сейчас ни к чему, а после кто знает, как оно обернется…

   — Но зачем нам черный корабль! — тонко возмутилась Аленка. — В нем одно только зло!

   — Э, милая моя! В кораблях не бывает зла. Зло — в тех, кто плывет на этом корабле. Или не зло, а наоборот. От того зависит, кто что везет. Можно и динамит, и новогодние подарки…

   — А где он, ваш корабль то? — недоверчиво сказал Минька.

   — Да вот он, вот! Давайте руки… — И Рыкко толстыми, как черные огурцы, пальцами начал укладывать нам в ладони бумажки. Будто черные метки!

   Это были кораблики, вырезанные из вымазанной сажею бумаги. Силуэтики. Невесомые…

   — Издеваешься, да? — сумрачно сказал Коптилка и хотел скомкать бумажку.

   — Да вы не сомневайтесь! — Рыкко прижал лапы к покрытой волосами груди. — Это он и есть, мой корабль. Только сейчас в таком виде, для удобства. А захотите полететь — приклейте к стенке и дыхните на него. И он превратится в тот самый. Вот… клянусь всем существом веществом естеством!

[Девочка]

Крапивин.
Очень эта книжка в детстве нравилась, но название не помню. 

[Bettina]

 
"Полосатый жираф Алик"
Ваш ход

[Девочка]

Ночью теснились странные, никогда не виданные образы, окликали, звали. Сердце стучало, словно при бешеном беге, пот покрывал лицо, хотя ночь упала холодная, а роса на травинках превращалась в иней.

Сквозь сон прорвались тяжелые удары. Таргитай с трудом вернулся в этот мир, увидел сопящего рядом Олега. Мрак сидел возле костра, рубил крупные поленья и швырял в огонь. Костер трещал весело, в котле кипела вода, поднимался пар, пахло вареным мясом и травами.

Таргитай сел, потер кулаками глаза. Видения поблекли, но еще двигались их призрачные формы, он чувствовал ветер от невидимых крыл, и, как далекое удаляющееся эхо, слышался женский смех.

— Лучше пасть в славном бою, — проговорил Таргитай сонным голосом. Он понял, что повторяет услышанное во сне. — Лучше холодная вода из родника странствий, чем дорогое вино в темнице довольства… Олег, что такое вино?

Олег задвигался, не открывая глаз, подгреб колени к подбородку, засопел громче. Мрак бросил хмуро:

— Много знакомого в песнях Путника, но смысл не поймал… Иначе бы не терзало всю ночь. Олега и сейчас корчит!

Таргитай перестал тереть глаза, распахнул во всю ширь. Мрак удивленно покачал головой: у Таргитая глаза такие же синие-синие, как у Путника, — даже ярче.

— Мрак… Как же велик мир? Узнали, что Лес — не весь мир, есть поляне, киммеры… Но где-то есть громадные дома из огромных камней, зовутся дворцами, есть скопища дворцов — это крепости, кремли… А что за люди там? Что за жизнь?..

Мрак бросил поленья в огонь, подул на похлебку, отхлебнул, обжигаясь. Таргитай напряженно ждал ответа, но Мрак молча бросал в кипящую воду пахучие травы. За спиной Таргитая Олег ответил сиплым голосом:

— Враки все… Кощюны! Понимать надо. Вымысел, дабы подвигать на свершения.

[Ната_Злата]

Никитин "Трое из леса"

[Девочка]

 Ната_Злата, 
Загадывайте!

[Ната_Злата]

— Почему ты уцепился за эту бедняжку? Её нельзя исцелить. Чудес не бывает, Джерон.
— И я знаю это лучше всех, драгоценная. Но позволь мне верить, что невозможное тоже иногда случается! Не со мной, с другими: я ничего не прошу для себя. Хотел бы, но все просьбы будут бессмысленны и бесполезны. Если бы я мог что-то изменить в себе или в мире... Сделать что-то, искупающее хоть часть той боли, которую причиняю своим существованием...
— Ты понял, да? — Синие глаза смотрят непривычно испуганно.
— Что, драгоценная?
— Ты почувствовал... мою ненависть?
Улыбаюсь так нежно, как только способен. Сжимаю пальцы правой руки сестры в своих ладонях.
— Это неважно.
— Важно!
Пряди белоснежных волос взлетели, когда она тряхнула головой, и целый вдох оставались в воздухе.
— Я смирился с ненавистью, потому что мне всё равно её не победить. Но вам не стоит переживать об этом: я знаю причины, и они слишком веские, чтобы не принимать их во внимание. Так должно быть, и так будет. Я не в обиде на судьбу, драгоценная: она подарила мне самую замечательную на свете сестру.
— Ты не понимаешь, — еле слышный шёпот.
— Не понимаю? Чего?
— Я завидую тебе.
— Знаю.
— И знаешь, почему?
— Ну... Тому, что я могу...
— Тому, что ты можешь разговаривать с мамой!
Магрит выдернула руку из моих пальцев и отвернулась, но недостаточно быстро, чтобы скрыть боль, вуалью исказившую лицо.
Пресветлая Владычица... Какой же я идиот. Подумал, что сестра, как и все остальные, не может простить мне обладания могуществом, а она... Мечтает о том, что мне иногда представляется наказанием. О том, чтобы услышать голос. Мамин голос. Поэтому Магрит и была потрясена моей дурацкой выходкой: ещё бы, добровольно разорвать связь с Мантией! Как глупо... Нет, даже хуже. Чудовищно.
— Простите.
Она молчит, застыв, словно статуя. Даже дыхания не слышно.
— Драгоценная...
— Почему ты всегда обращаешься ко мне ТАК?
Сухой упрёк, вот всё, чего я заслуживаю.
— Потому что вы всегда были и будете для меня недоступной высотой.
— А если я не хочу быть «высотой»? Что тогда? Как мне оказаться рядом с тобой?
Не могу поверить собственным ушам. Что происходит? Богиня желает сойти с небес на землю? Но почему?
— Рядом со мной? Разве это место подходит вам, драгоценная?
— Какая разница? Оно пустует. Почему я не могу его занять?
— Но...
Магрит поворачивает голову. Чуть-чуть. Так, что я могу видеть её точёный профиль и губы, холодно и размеренно произнёсшие:
— Если ты сейчас не назовёшь меня «сестрой», другого шанса у тебя уже не будет.
Тук. Тук. Тук. Сердце замедляет ритм, чтобы...
Взорваться барабанной дробью.
Стискиваю сестру в объятиях, прижимаясь щекой к прохладным и мягким, как шёлк, локонам.
— Спасибо!... Сестрёнка.
— Вот так гораздо лучше!
Я не вижу её лица, но знаю, что она улыбается. На сей раз без грусти и боли.
А потом она произносит:
— Запомни хорошенько, Джерон: чудес не бывает. Бывают чудотворцы.

[Ната_Злата]

Что-то темка заглохла... Еще цитату, или правильный ответ и другую загадку?

[Bettina]

подсказку можно)

[Ната_Злата]

Ну может, хоть автора кто узнал или сам цикл книг? Такой цитаты, чтобы название книги было не нашла, но вот тут явный намек:

...— Договорились! А знаете... Я понял: самая нужная помощь это та, которую не принимаешь. Но она должна быть предложена, иначе ничего не получится. Верно?

Вот так. Человек, сведущий в материях более приземлённых, нежели я, оказался во сто крат мудрее. Обидно? Нисколько! Наоборот, почему-то чувствую себя довольным донельзя.

«Ты просто начал понимать толк в обучении...»

Но не я его чему-то научил, а он меня.

«Учиться ничуть не менее почётно, чем учить, любовь моя... И ничуть не менее трудно... Но любой труд, потребовавший много сил и принёсший радость своим осуществлением, стоит щелчка по носу, разве не так?...»

Ты права. И я согласен получать такие щелчки хоть по сто раз на дню!

«Не зарекайся: от этого нос быстро распухает, а поверь, тебя такое изменение внешнего вида не украсит...»

[Mama Cholia]